Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I

Между тем в колодничьей палате М. А. Косой пробыл недолго. Затруднительно сказать, кто на этот раз вступился за Михаила Косого-Андреева, но 27 мая 1719 г. Петр I указал изменить фискалу меру пресечения с содержания под стражей на подписку о невыезде, «на росписку знатным людем». Однако, когда 26 июня 1719 г. М. А. Косой был доставлен на заседание присутствия Юстиц-коллегии «для прикладыванья руки к росписке и собрания роспищиков», в коллежской аудиенц-камере разыгралась бурная сцена. Согласно протокольной записи (направленной в царский Кабинет 2 июля 1719 г.), «он, Косов, при собрании той Коллегии со изменителным лицом и с криком великим, приближась к президентскому столу, ударя во стол рукою, говорил, что де он непослушен будет никакому суду до прибытия его царскаго величества…»[473].

В итоге все-таки освобожденный (хотя и подвергнутый внушительному штрафу в 945 рублей) М. А. Косой подал в декабре 1719 г. в следственную канцелярию Г. Д. Юсупова развернутое доношение, содержавшее обвинения А. Я. Нестерова в многочисленных преступлениях против интересов службы. Означенное доношение было доложено Петру I, который 16 февраля 1720 г. наложил на него лаконичную резолюцию: «Отослать в Юстиць-колегию»[474]. Правда, никакого расследования обвинений, выдвинутых М. А. Косым против обер-фискала, в Юстиц-коллегии предпринято не было.

Вероятно, в 1719 г. Михаил Косой сумел установить благоприятные отношения с асессорами следственной канцелярии М. А. Матюшкина В. И. Ивановым и В. Г. Языковым — хорошо известными царю гвардейскими офицерами[475]. В частности, Василий Иванов и Василий Языков активизировали расследование возбужденного М. А. Косым упомянутого дела В. И. Власова и П. К. Скурихина. Однако в 1720 г. Петр Скурихин направил в царский Кабинет серию челобитных с уверениями о своей невиновности и с обвинениями В. И. Иванова и В. Г. Языкова в неправомерном ведении дела и сговоре с М. А. Косым[476]. 13 сентября 1720 г. доношение с обвинениями против асессоров направил в Кабинет и Алексей Нестеров[477].

Удар по союзникам Михаила Косого-Андреева достиг цели. Уже 27 сентября 1720 г. Петр I указал отстранить В. И. Иванова и В. Г. Языкова от должностей в следственной канцелярии[478]. Вскоре оба офицера были арестованы. А по именному указу от 13 декабря 1720 г., Василий Иванов и Василий Языков были преданы военному суду[479]. Развертывание «инквизиции» по делу В. И. Иванова и В. Г. Языкова грозило серьезными осложнениями и М. А. Косому.

Однако начавшееся в марте 1722 г. резонансное «дело фискалов», в связи с которым в сентябре 1722 г. был взят под стражу А. Я. Нестеров[480], изменило ситуацию в благоприятную для Михаила Косого сторону. 8 января 1723 г. М. А. Косой подал в только что учрежденный Вышний суд очередное доношение с обвинениями Алексея Нестерова в преступлениях против интересов службы и в клевете (каковая имела последствием отмеченное уголовное преследование Михаила Андреевича со стороны Юстиц-коллегии). В связи с названным доношением Алексей Яковлевич был 7 марта 1723 г. специально допрошен в Вышнем суде[481]. Что же касается эпизода о предании М. А. Косого суду Юстиц-коллегии по «затейным и коварным» доношениям Алексея Нестерова, то, по решению Вышнего суда от 7 марта 1723 г., это дело было направлено для рассмотрения в Рекетмейстерскую контору Сената[482]. Возбужденные А. Я. Нестеровым уголовные дела против Михаила Косого были прекращены.

Однако падение Алексея Нестерова имело последствием не только освобождение М. А. Косого от уголовного преследования. Стремясь укрепить фискальскую службу, Петр I учредил 30 января 1723 г. должность генерал-фискала[483]. Обер-фискал становился отныне вторым лицом в иерархии ведомства. 22 февраля 1723 г. император определил в генерал-фискалы заслуженного фронтовика, бывшего командира Новгородского пехотного полка А. А. Мякинина[484]. В свою очередь, по предложению Алексея Мякинина 4 июня 1724 г. Правительствующий сенат назначил на пост обер-фискала М. А. Косого[485].