Люди из Претории

Он осекся и ошеломленно воззрился на каталку: человек, наполовину укрытый одеялом, вовсе не белый, а африканец в форме официанта из "Хилтона". Проныра знал этого человека! Он своим глазам не верил – перед ним был Шэйн, южноафриканский певец! Шэйн, судя по всему, очень страдал от боли. Он бормотал что-то. Проныра разобрал только слова: "Свинья! Фашистская свинья!"

– Послушайте, я знаю этого человека, – закричал Проныра, непроизвольно делая шаг к каталке.

Килонзо остановил его:

– Расскажешь нам все, что знаешь, потом...

А Вайгуру добавил:

– Нам, а не читателям твоих сплетен, Проныра. Ясно?

– Ясно! – В этот момент Проныра был уверен, что ему абсолютно ничего не понятно. Он повернулся, вошел в лифт и спустился в вестибюль.

– Ты как будто говорил, что застрелили мзунгу, – сказал он портье.

– Да, я так думал.

– А парня, что сейчас покатили, ты видел? Белый он, по-твоему?

– Конечно, нет, – признался портье.

– Тогда где же белый?

Портье надолго задумался, потом его осенило. Он поднял телефонную трубку.

– Почему бы тебе не позвонить ему в номер? – спросил он Проныру.

– Вот это идея! – воскликнул Проныра, хватая трубку.

– Дайте номер тысяча сто третий, – попросил он телефонистку.

После двух гудков в номере сняли трубку.

– Нельзя ли попросить мистера Уилларда? – поинтересовался Проныра.

На другом конце провода было тихо. Похоже, чья-то ладонь зажимала микрофон.

– Чем могу служить? – Это был Килонзо.

Проныра изменил голос:

– Мистера Уилларда, пожалуйста.

– Кто его спрашивает?

– Знакомый. Он в номере?

– Да, но кто его спрашивает? – настаивал инспектор.

– Неважно. Я позвоню позднее. – Проныра повесил трубку.

– Ну что? – спросил портье. – Там он?

– Кто его знает! – буркнул журналист, вдруг ощутив нехватку слов. Потом повернулся к портье и сказал: – Я еду в редакцию. Если что заметишь, сразу звони, договорились?

– Само собой, Проныра, – с жаром ответил портье. – Можешь на меня положиться.

– Особенно если увидишь европейца.

– То есть мистера Уилларда?

– Да, мистера Уилларда или как там его еще.

– Будет сделано, Проныра!

В редакции Проныра застал Лору.

– Я только что из "Хилтона", – сказал он.

– Хамиси трезвонил тебе все утро, – сообщила Лора. – Хотел, чтобы ты туда съездил. Стрельба там была, что ли?

Проныра глотнул комок, подкативший к горлу:

– Да. В Шэйна попали.

– В Шэйна? – выдохнула Лора.

– Он жив. Полиция увезла его на "скорой", – выпалил Проныра.

– Где? Как? Боже мой!.. – Она не смогла продолжать.

– Ничего, ничего, Лора, успокойся. – Проныра обнял ее за плечи: – Все будет в порядке. Ответь мне на пару вопросов. Когда вы с Шэйном вчера расстались?

– Но что с ним? Где он? Надо ехать...

– Лора, пожалуйста, ответь.

– Не знаю. Мы ушли из клуба в половине третьего, может быть, в три, не помню точно, – сказала Лора. – Я довезла его до дому. Послушай, мне сейчас не до воспоминаний. Я должна увидеть Шэйна.

– И все?

– Что – все?

– Ты довезла его до дому, а потом?

– Какое тебе дело, что было потом? – Она еле сдерживала рыдания.

Проныра понял, что ему следует смягчить тон расспросов.

– Лора, пойми, я стараюсь помочь. Когда я увидел Шэйна в "Хилтоне" на каталке, он был в форме официанта.

– В форме официанта?

– Да. Знаешь, они там носят такую коричневую форму. Прошлой ночью, после того как вы расстались, с Шэйном что-то произошло. Сегодня он явился в "Хилтон", раздобыл форму, и в номере тысяча сто третьем его ранили. Это как раз тот номер, где остановился ученый, сбежавший из Южной Африки.

– Господи, опять ты про ученого!

– Да, Лора. Запомни, ученый-беглец существует. Ни ты, ни Хамиси в это не верите, но я случайно узнал – он есть. Мне надо выяснить, что делал в "Хилтоне" Шэйн, зачем напялил куртку официанта и при каких обстоятельствах его ранили в номере тысяча сто третьем. Пока не найдем ответа на эти вопросы, мы ничем ему не сможем помочь. Успокойся и отвечай мне. Идет?

– Идет, – согласилась Лора, всхлипывая, хотя изо всех сил старалась взять себя в руки. – Но какое отношение Шэйн может иметь к ученому из Южной Африки? Не могу понять. Боже, что делать, что делать?

– Давай попробуем рассуждать логично. Вернемся к прошлой ночи. Ты подвезла его, а дальше?

Взгляд Лоры выражал полную беспомощность.

– Да ничего не было. Вспомни его настроение. Нервы у него разыгрались. Не позволил мне даже выйти из машины.

– Он был пьян?

– Ты ведь знаешь, Шэйн больше своей нормы не выпьет. Не был он пьян. Нет, не был. То ли возбужден, то ли угнетен чем-то, но не пьян. Сказал, что хочет побыть один.

– Больше ничего?

– Ничего, решительно ничего.

– Не спеши, подумай! Любая мелочь может оказаться очень важной.

Она помолчала, напряженно припоминая.

– Нет, ничего существенного. Он распахнул дверцу машины, я потянулась поцеловать его на прощание, и все, ничего больше... На поцелуй он не ответил. Весь, казалось, ушел в себя и... да, да... пробормотал что-то еле слышно.

– Что? Что он сказал?

– Я не расслышала... как будто "фашистская свинья". Меня так огорчило, что он не в духе. Я не понимала, ко мне он обращается или просто размышляет вслух. Во всяком случае, выяснять я не стала.

– Фашистская свинья?