Люди на болоте. Дыхание грозы

спешат. Один из них очень рослый, издали видно, другие два - по плечо ему.

Рослый, видно, Ларивон, догадался Василь и беспокойно стал всматриваться:

а кто же другие? Может, Евхим или старик? Трое шли тем же путем, что и

предыдущие. Может, свернут, не заметят? Нет, заметили, остановились,

присматриваются.

Минуту постояли, глядя на него. Потом один подался за первой группой

людей, а двое - Василь насторожился - двинулись прямо к нему. Ларивон и

Зайчик. Стали впереди, ждали пока он подойдет...

Не обойти их. Хочешь не хочешь, а надо идти, ближе и ближе. Ну и пусть,

он подойдет, виду не подаст, что побаивается! Только вот на всякий случай

- если этот дурень Ларивон бросится за своего дружка в драку -

подготовиться надо. Чтобы не застал врасплох. Василь изо всей силы сжал

кнутовище - пусть попробует только.

- Здорово, Василь! - весело крикнул Зайчик.

Василь ответил на приветствие, но не остановился.

- Хороший кусочек тебе выделили! - похвалил, подковырнул Зайчик.

Василь не ответил. Через минуту он почувствовал, что его нагоняют, по

топоту сапог узнал, что это - Ларивон, сжал кнутовище.

Ларивон пошел рядом, вот-вот замахнется, даст пудовым кулаком.

- Тебе это - выделили? - спросил он, чуть запыхавшись.

Василь настороженно взглянул на него, промолчал. Упрямо топтал свежую

землю в борозде.

- Ге! - понял наконец Бугай. - Умный! - он выругался и отстал.

Дойдя до поворота, Василь увидел - Зайчик подался к тем, ч го меряли, а

Ларивон заспешил в деревню. "К Евхиму!" - догадался Василь, и его снова

охватили неуверенность и страх. Захотелось бросить загон, землю, которая

теперь не столько притягивала, сколько пугала, грозила бедой. Но он не

бросил, шел и шел бороздой.

Земля как бы держала его. Ноги прилипали к ней, шли только ровной

канавкой борозды. Не мог перестать пахать, так как начало было уже

положено. Его уже видели тут, видели, что он сделал. Отступать было

некуда, оставалось одно - идти вперед.

"Все равно: начал - так делать до конца!.. Не уступать! - Василь

попробовал приглушить страх, успокоить себя: - Еще посмотрим, чья возьмет!

Мало что он прибежит! Пусть попробует согнать, если постановили отрезать!

Пусть попробует сунуться! Увидит!"

4

Василь заметил - люди из деревни все идут и идут. Некоторые, как Зайчик

с Ларивоном, останавливаются, глядят в его сторону, но потом поворачивают

к тем, кто меряет.

Народу там все прибавляется. Василев взгляд следит не столько за ними,

сколько за дорогой, за теми, кто появляется из-за ольшаника!..

Один человек свернул с дороги, торопливо направился к нему. Это не он,

не Евхим. Это - как Василю не узнать издали! - мать. Не нежность, не

радость вызывает она, а неприязнь: всегда не вовремя придет! Всегда

появится тогда, когда не надо!

Сверток в руках - завтрак несет. Вспомнила! Самое время сейчас -

рассесться, взять в руки ломоть хлеба с огурцом! Аккурат подходящий момент

- когда вот-вот чубатый или старый Корч припрутся!

Подходя ближе, ускорила шаг. Будто на пожар бежит.

Споткнулась, чуть не упала. Выпрямилась, удивленная, растерянная,

оглядывается. Будто не видит, не понимает ничего!

- Зачем пришла? - хмуро сказался, придерживая коня.

- Поесть вот принесла. Проголодался, видно!.. - ласково ступила к нему

мать.

Василь раздраженно оттолкнул протянутый ею сверток.

Как мальчишку провести хочет! Задобрит, а там начнет свое...

- Уходи! - приказал ей строго. Она не двинулась с места. Тень тревоги

пробежала по ее лицу. Уже не скрывая беспокойства, сказала:

- Сыночек! Что ж это ты? - Василь отвернулся, чтобы не видеть ее слез.

Как огнем жгло каждое слово; - Надумал!.. Чужое! Узнают же - беды не

оберешься!

В этот миг заметит вдалеке свернул с дороги, прямо по полю спешит еще

один человек Евхим! Внутри у Василя похолодело, почувство вал себя вдруг

слабым, одиноким.

Сердито оборвал стон матери.

- Тихо! Приперлась! Иди домой!

Не слышал уже, плачет она или не плачет. Следил только за Евхимом.

Пробовал подбодрить себя, вернуть смелость.

Пускай бежит, пускай увидит! Сам не знал, чем угрожал, - что Евхим

может увидеть? До боли сжимал ручки плуга, кнутовище. Кнут был его

единственным оружием.

Чубатый все ближе, ближе.

Уже хорошо видать лицо красное яростное.

Злой, земли под собой не чует.

Василевы ноги противно ослабли, вот вот подогнутся.

- Васильке! - заметила Корча, ужаснулась мать. - Не перечь! Уступи!

Василь не шевельнулся. Будто не слышал. Не сводил глаз с чубатого,

подбадривал себя: "Пусть бежит, пусть!

Увидит!.." Удивлялся: надо же, чтобы так ослабли ноги!

Мать вдруг бросилась навстречу чубатому, крикнула, умоляя:

- Евхимко!.. Евхимко! Родненький!.. Не злись, дороженький!..

Он, не замедляя шага, с разбегу толкнул ее так, что она и не

вскрикнула, покачнулась, упала на бок. Сверток отлетел далеко в сторону.

Чубатый наскочил на Василя, с ходу сильно рванул за плечо. Василь выпустил

плуг.

- Т-ты... ч-что это? - Евхим, задыхаясь, тяжело сопел.

Рот злобно кривился, ощеривался. Сейчас, казалось, пена на губах

забелеет. - Т-ты ч-что?!.. - Он грязно выругался.

- А ты - что?.. - отважился Василь. Нахохлился, как молодой ястребок,

готовый к сраженью.