ЛЮДИ СОВЕТСКОЙ ТЮРЬМЫ

Впрочем, "признавшиеся во всем" недолго задерживаются в общей подследственной. Через 10–15 дней после "признаний" их переводят в камеры осужденных, отправляют на суд или в концлагери решениями троек НКВД.

"Подкидышей", т. е. специально подсаженных энкаведистами сексотов, в камере нет, но зато много добровольных "стукачей", готовых за ломтик колбасы или папиросу донести следователю на любого "соузника".

Язык, на котором говорят в камере, лишь отдаленно напоминает русский. Он состоит из смеси двух жаргонов: советского и уголовного, щедро пересыпанных многоэтажной руганью, с обязательным упоминанием чужих матерей…

На "воле" советская власть усиленно пропагандирует коллективизм и душит индивидуализм. В тюрьме энкаведисты жестоко преследуют всякое проявление коллективизма и усиленно насаждают индивидуализм. Что это? Парадокс? Нет. Для тюремной системы НКВД это вполне естественно и необходимо. Самого сильного духовно и физически одиночку сломить легче (за исключением отдельных случаев), чем даже небольшую, но дружную группу арестованных, состоящих из людей средних по силам духовным и физическим.

Поэтому заключенным внушается и следователями и надзирателями:

— Каждый из вас может говорить или просить только от своего имени. За попытку коллективных действий — карцер.

Старосте энкаведисты постоянно повторяют:

— Вы обязаны следить в камере за порядком, под» считывать людей перед поверкой, распределять пайки и места для спанья. О непорядках доносить нам и никаких коллективных действий среди заключенных не допускать.

Общая подследственная, при широко развитом в ней эгоистическом индивидуализме, все же иногда действует сообща, вопреки всем наставлениям энкаведистов. Это бывает, если в каком-либо внутрикамерном вопросе заинтересованы вся камера и каждый заключенный в отдельности. К подобным вопросам относятся связь с Другими камерами, хранение запрещенных в тюрьме предметов, развлечение заключенных устными рассказами и т. д. Однако и здесь не обходится без "стукачей". Они доносят следователям обо всем, что делается в камере.

Особняком от остальных заключенных держатся колхозники, евреи и уголовники. У них есть кое-какая сплоченность, взаимопомощь и товарищеское отношение друг к другу. От этого каждый член их групп только выигрывает.

Таких камер, как наша подследственная, в ставропольской тюрьме больше двадцати. По терминологии энкаведистов, они называются "камерами обезволивания". Их назначение — медленно сломить волю и физические силы человека, превратить его в тряпку с притупившимися нервами и лишить способности сопротивления следователю.

Эта цель вполне достигается по отношению к большинству подследственных за 2–3 месяца. Для незначительного меньшинства людей с сильной волей или крепких физически требуются более длительные сроки. Отдельные, наиболее волевые и сильные субъекты вообще не поддаются "обезволиванию". Некоторые же подследственники, после переломного трехмесячного срока, "сживаются" с ненормальными условиями "камер обез-воливания" и вырабатывают в своем организме сопротивляемость им.

Средний заключенный бывает "подготовлен к любым признаниям" обычно за 2–3 месяца "обезволивания".

В течение этого времени он постепенно падает духом, слабеет физически, становится вялым, сонным, апатичным и равнодушным ко всему, за исключением еды и места в камере. О родных и "воле" вспоминает все реже, а своим следственным делом перестает интересоваться. На этой стадии "обезволивания" человеку уже все равно, что будет с ним дальше. Он медленно утрачивает образ и подобие человеческое, как бы теряет самого себя. Иногда все это приводит к острым психическим заболеваниям и покушениям на самоубийство.

Следует отметить, что и половые чувства у обитателей "камер обезволивания" подавлены в большей или меньшей степени. Разговаривают о женщинах там очень редко.

Как-то зимой 1938 года в нашу общую подследственную явилась медицинская комиссия управления НКВД для обследования санитарных условий жизни заключенных. Среди членов комиссии была довольно красивая, полная женщина лет тридцати. Заключенные смотрели на нее с лениво-апатичным любопытством, но без малейших признаков каких-либо вожделений и желаний. После ухода комиссии о ней говорили много, а о женщине — ни слова.

Кстати, эта комиссия ничем не улучшила наши "санитарные условия". Теснота и грязь у нас так и остались попрежнему…

"Камеры обезволивания" это один из методов физически-психического воздействия" энкаведистов на заключенных. Он входит, как составная часть, в "большой конвейер" пыток НКВД.

Глава 16 ДЕНЬ И НОЧЬ

Рано, очень рано начинается день в общей подследственной. По ту сторону решетчатого окна вьюжная мгла зимней ночи, часовые стрелки только что стали на цифру 5, а в тюремных коридорах уже оглушительно дребезжат звонки и, вслед за ними, раздаются громкие окрики надзирателей:

— Подъем! Подъем! Давай, вставай! Хватит спать! Вставай! Давай!