Люди среди людей

Дверь резко распахнулась, едва не сбив его с ног. Они ввалились в комнату, все четверо одновременно, Пусто. Дверная ручка обмотана черным шелковым галстуком. Сейчас жалкие обрывки его, как траурный флаг, свисали до самого пола. Окно распахнуто. Высота метра полтора, не больше. Но у самого окна густой стеной стоит колючий кустарник. На ветках - клочья белой материи и бинтов. Ясно: парень продирался сквозь заросли. Индиец вопросительно поглядел на хозяина. Можно? Хавкин утвердительно кивнул. В ту же секунду вся команда начала прыгать в окно. Раздался треск ломаемых ветвей. Хавкин содрогнулся: чтобы прыгать голыми ногами на жесткие, покрытые шипами кусты, надо иметь или слоновью кожу, или мужество тигра. Во всяком случае, после такого прыжка каждый из троих прольет не меньше крови, чем их раненный пулей товарищ. Треск уходил все дальше и дальше от дома и, наконец, затих в глубине сада. Стоя у окна, Хавкин прислушивался к затихающему шуму, когда на пороге появился Гупта. Сильно порозовевшая физиономия и тяжелое дыхание свидетельствовали, что писец не пожалел сил, чтобы как можно скорее вернуться в лабораторный домик. Глаза у него уже не просто блестели, а буквально горели любопытством. Всем существом своим Гупта чуял: без него тут что-то произошло. Но что? Поймав взгляд писца, Хавкин оглядел свое жилище. Зрелище действительно странное: кровать не застелена, сорванный со стены ковер на полу. На нем измятые подушки, куски бинта и даже бритва. Бритву раненый стащил со стола, надо полагать, для обороны. А может быть, в случае чего намеревался даже лишить себя жизни. И как главная улика - испачканное кровью полотенце. Это полотенце послужило вместо жгута. Значит, мальчишка сорвал его с ноги и тем вызвал новое кровотечение. Гупту это полотенце притягивало как магнит. Он даже сделал шаг в глубину комнаты, чтобы рассмотреть, действительно ли коричневые пятна на белой материи - кровь.

Но резкий окрик отбросил его назад:

- Сейчас же убирайтесь в лабораторию!

Писец метнулся в коридор. Боже, что случилось сегодня с белым доктором?! Он никогда прежде не поднимал голоса даже на самого нерасторопного и глупого слугу. А сегодня… Наверно, у него в комнате действительно приключилось что-то очень страшное. Эта кровь… И люди, которые требовали, чтобы им вернули какого-то Саваркара…

В лабораторной комнате Гупту ждало множество дел. Батареи пустых флаконов на столе напоминали, что пришла пора разливать чумную вакцину. Отдельно стоял флакончик, который мистер Хавкин просил наполнить только наполовину. Но писец не мог ни за что взяться. Его разъедало, мучило, терзало любопытство. Он должен сейчас же поделиться своими открытиями и догадками с друзьями; швейцаром и экономом колледжа. Он снова выглянул в коридор. Дверь в комнату Хавкина оставалась закрытой. Тихо. На миг Гупта притаился, прислушался и, уже не в силах удержаться, галопом помчался к зданию главного корпуса.

…Господину,

который руководит лабораторией чумы в

Центральном медицинском колледже

(лично)

Сэр, Вы не знаете моего имени, а я Вашего. Но сегодня утром Вы проявили столь гуманное отношение к людям чужой для Вас расы, Вы так искренне и просто предложили свою помощь трем преследуемым, что я не могу не выразить Вам своего горячего восхищения.

Я видел надпись на дверях Вашей лаборатории и догадываюсь, что Вы один из тех иностранцев, что пришли на помощь моему народу, охваченному пыне бедствием чумы. Но кто бы Вы ни были, Вы - благородный человек. Убежден, что и в науке своей Вы достигли или достигнете многого. Ибо большую науку дано творить лишь подлинно высоким душам.

Да благословят боги Ваш путь по земле Индии.

Д. Е. Вирчанд, адвокат.

P. S. Я отплываю сегодня со своей семьей за границу. Если Вы разрешите, я навещу Вас в пять часов пополудни.

Д. В.

Хавкин медленно вложил письмо в конверт. В памяти всплыл очкастый молодой человек с редеющей шевелюрой на странно вытянутой голове. Что-то было в этом парне, что сразу вызывало к нему доверие. «Да благословят боги Ваш путь по земле Индии». При чем тут боги? Наверно, это принятая форма доброго пожелания. И все-таки странно: чем более настойчиво ограждаешь себя от знакомств, тем неизбежнее возникают эти знакомства. И отнюдь не плохих друзей выносили ему до сих пор волны случайности. В Париже - Жорес и Вильбушевич, журналист Клер и типографщик Трела, в Калькутте - доктор Симпсон и доктор Датт, здесь, в Бомбее, - семья Сюрвайер, Мэри… А теперь этот Вирчанд. «Да благословят боги…» Ах, милый адвокат, если бы нынешние «боги» Индии просто не мешали, и то было бы неплохо.