«Люди в верности надежные…». Татарские муфтияты и государство в России (XVIII–XXI века)

Иными словами, Казанский муфтият теоретически мог бы сыграть ту же роль, что и Совет муфтиев России для ДУМЦЕР – ДУМЕР во главе с Гайнутдином в 1990‐е гг. – служить инструментом для завоевания исламского сегмента религиозного рынка в других регионах и поддержания связей с мусульманскими общинами за пределами Татарстана. Однако если у создателей Казанского муфтията и было изначально намерение привлекать мусульманские религиозные объединения из других регионов под крыло «головной компании» – ДУМ РТ, то особой активности они на этом направлении не демонстрировали[930]. Казанский муфтият не был активным участником рынка в самом Татарстане и поэтому не рассматривался руководством республики как угроза монополии, созданной в 1998 г.

Примеру Татарстана хотело последовать руководство соседней республики – Башкортостана. Первоначально президент М. Г. Рахимов поддержал создание в 1992 г. ДУМ РБ, и это стало причиной его конфликта с ДУМЕС. Но вскоре Таджуддину удалось установить хорошие отношения с Рахимовым.

В июне 2000 гг. власти Башкортостана попытались присоединить ДУМ РБ к ЦДУМ. Муфтий ДУМ РБ Нурмухамет Нигматуллин как сопредседатель Совета муфтиев России обратился за поддержкой к Гайнутдину как председателю этого межрегионального духовного управления. Гайнутдин выпустил заявление «О нарушении прав мусульман рядом государственных структур в Республике Башкирия»[931]. Возник скандал, который, по версии Нигматуллина, дошел до президента Путина[932]. В результате Рахимов вынужден был дезавуировать действия одного из своих подчиненных, решивших (не вполне понятно, по поручению президента республики или по собственной инициативе) осуществить недружественное поглощение ДУМ РБ Центральным духовным управлением мусульман России[933].

Еще одним примером вмешательства государства в дела муфтиятов может служить ситуация в Чувашии в 1995 г., где благодаря поддержке президента республики Н. В. Федорова, оказанной местному муфтию – ставленнику Таджуддина, региональному подразделению ЦДУМ в этом регионе удалось присоединить к своей структуре отколовшиеся общины[934].

Таким образом, если на федеральном уровне государство дистанцируется от прямого и открытого вмешательства в деятельность муфтиятов, то в регионах это считается допустимым и даже необходимым.

Для того чтобы не допустить неугодных региональным властям кандидатов на должность муфтия, существует двухуровневая система фильтров. Первый уровень этой системы носит неофициальный характер. Неугодных претендентов на должность муфтия отсекают еще до начала выборов, проводя с ними профилактические беседы. Так, по сведениям журналистов татарстанского электронного издания «Бизнес Online», во время выборов муфтия ДУМ РТ в 2017 г. Габдулла Галиуллин намеревался выдвинуть свою кандидатуру. Однако вскоре после того, как стало известно об этом, Галиуллина пригласили на беседу в Аппарат Президента РТ и настоятельно рекомендовали «не раскачивать лодку, поскольку татарстанские власти полностью устраивает нынешний глава республиканского ДУМ»[935].

Но если неугодный властям религиозный деятель все же не прислушается к увещеваниям и попытается выдвинуть свою кандидатуру, его могут забаллотировать на собрании мухтасибата (городских или районных структурных подразделений муфтията). Это второй уровень системы фильтров. Согласно действующему уставу ДУМ РТ, кандидатуры на пост муфтия и главного казыя выдвигаются на собраниях мухтасибатов, а те не всегда готовы взять на себя ответственность и поддержать неугодных Казанскому Кремлю лиц[936].

Кроме указанных фильтров, существует также набор строгих критериев, которые позволяют отсеять нелояльных кандидатов. Одним из них является введенный перед выборами муфтия в 2017 г. ценз оседлости. Главой ДУМ РТ может стать только человек, постоянно проживающий в Татарстане. Это требование введено для удобства осуществления контроля над муфтиями. Человек, прибывший из другого региона и сохранивший там связи и, возможно, дополнительные источники дохода, менее управляем, чем тот, кто укоренен в Татарстане[937]. Следует отметить, что настороженное отношение к чужим – тем, кто не является уроженцем Татарстана (даже если они татары-мусульмане), – один из базовых принципов, на которых строится клановая система в республике.

Клановая система в Татарстане и ее влияние на религиозную жизнь

Полностью понять систему управления религиозными делами в Татарстане невозможно, если не принимать во внимание клановую структуру татарстанского общества. Выше я уже писал о роли клановой системы в ЦДУМ. В качестве примера я приводил хорошо изученный в науке клан первого президента Татарстана Шаймиева. Клановая структура имеет большое значение и в среде исламских религиозных деятелей в Татарстане.