«Люди в верности надежные…». Татарские муфтияты и государство в России (XVIII–XXI века)

Похожая судьба постигла Среднеазиатское духовное управление мусульман (САДУМ). 4 февраля 1989 г. у резиденции САДУМ собрался митинг верующих с требованием отставки муфтия Шамсиддинхана Бабаханова[555], которого, как и Геккиева, обвиняли в коррупции и некомпетентности[556]. Избрание нового муфтия Мухаммада Садыка Мухаммада Юсуфа не спасло САДУМ от распада. В 1990 г. Муфтият мусульман Казахстана объявил о своей независимости[557]. Затем другие казыяты САДУМ в среднеазиатских республиках последовали его примеру. В 1991 г. САДУМ было переименовано в Духовное управление мусульман Мавераннахра, то есть прекратило существование как муфтият, юрисдикция которого распространялась на весь регион Средней Азии и Казахстана[558].

Чуть позже и ДУМЕС столкнулся с проблемой сепаратизма. В июне 1990 г. состоялся V съезд мусульман европейской части СССР и Сибири[559]. Муфтий Таджуддин выступил на нем как религиозный лидер, пользующийся авторитетом у значительной части мусульман[560]. Но уже в 1992 г. по единству ДУМЕС был нанесен серьезный удар. 22 августа 1992 г. было объявлено об учреждении Духовного управления мусульман Республики Башкортостан (ДУМ РБ). На следующий день, 23 августа, прошел съезд мусульманских общин Татарстана в Набережных Челнах, на котором его участники провозгласили создание Духовного управления мусульман Республики Татарстан (ДУМ РТ). Руководители нескольких мухтасибатов Поволжья и Сибири также заявили о своей независимости от ДУМЕС[561].

Таким образом, в отличие от РПЦ, которая к моменту распада Советского Союза была сильной организацией, пользовавшейся авторитетом не только у православных верующих[562], институт муфтията пребывал в состоянии кризиса. Коррумпированные муфтии, не имевшие глубоких религиозных знаний, не устраивали определенную часть мусульман. Неслучайно в одном из отчетов российского Совета по делам религий отмечалось, что в конце 1980‐х гг. характер жалоб, поступающих в СДР от служителей культа и верующих, изменился. Если в предыдущие годы обращения граждан в основном были посвящены проблеме отказа в регистрации религиозных общин, то теперь проблемой номер один были внутриобщинные конфликты, в которых требовалось участие Совета и его уполномоченных в качестве медиаторов[563].

Между тем представители Русской православной церкви активно пытались влиять на формирование государственной вероисповедной политики. В 1988 г. активизировалась работа над проектом закона СССР «О свободе совести и религиозных организациях». Представители Московского патриархата принимали участие в обсуждении законопроекта. В принятом впоследствии законе были учтены многие пожелания РПЦ. В частности, согласно статье 13 закона, отдельные приходы и церковные учреждения, в том числе Московский патриархат, получили права юридических лиц. Статья 18 разрешала религиозным организациям владеть зданиями, предметами культа, объектами производственного, социального и благотворительного назначения, денежными средствами и иным имуществом, необходимым для обеспечения их деятельности[564]. Статья 6 открывала возможности для религиозного воспитания детей.

Представители РПЦ принимали участие и в обсуждении проекта закона РСФСР «О свободе вероисповеданий», который также был принят в 1990 г.

В то же время муфтии сосредоточились на поиске финансирования и мало заботились об укреплении статуса ислама в России[565]. Хотя некоторые мусульманские религиозные деятели были депутатами Верховного Совета СССР и съездов народных депутатов СССР и РСФСР, они не смогли стать ядром исламского лобби в стране и взять на себя инициативу по защите и представительству интересов ислама и мусульман на высшем уровне.

* * *

История Духовного собрания как общеимперского бюрократического учреждения закончилась после Февральской революции 1917 г., и на его базе была создана принципиально новая структура, призванная служить интересам национального движения тюрко-татар.

Хотя значительная часть ‘улама’ стремилась сохранить муфтият, постепенно реформируя его изнутри, политические лидеры татар преобразовали его в министерство религии при своем правительстве национально-культурной автономии. Фактически в 1917 г. и во время Гражданской войны 1918–1922 гг. светские и религиозные деятели в исламской умме России соперничали друг с другом за лидерство над мусульманами. ‘Улама’ не без оснований рассматривали Духовное собрание в Уфе как национальный центр для всех татар, проживавших в разных частях бывшей Российской империи. Только после Первой русской революции 1905–1907 гг. у татар и других мусульманских народов России появились светские политические лидеры, которые довольно скоро перехватили инициативу у ‘улама’ как «отцов нации».