«Люди в верности надежные…». Татарские муфтияты и государство в России (XVIII–XXI века)

В другом важном положении Декларации говорилось о том, что «РСФСР гарантирует всем гражданам, политическим партиям, общественным организациям, массовым движениям и религиозным организациям, действующим в рамках Конституции РСФСР, равные правовые возможности участвовать в управлении государственными и общественными делами» (ст. 12). Иными словами, вопреки действовавшему законодательству, как общесоюзному, так и российскому, провозглашавшему отделение государства от церкви, в новом законе предусматривалась возможность для участия религиозных объединений в управлении государственными делами. Это создавало если не правовую, то идеологическую основу для вмешательства Московского патриархата и других религиозных центров в работу государственных институтов. Подобные формулировки в Декларации были вызваны стремлением руководства России заручиться поддержкой со стороны религиозных объединений и верующих.

В статье 10 Закона РСФСР «О свободе вероисповеданий» было сформулировано крайне важное положение: «Ни одна религия или религиозное объединение не пользуются никакими преимуществами и не могут быть подвергнуты никаким ограничениям по сравнению с другими» (ст. 10). Эта статья в полной мере соотносилась со статьей 5 Закона СССР «О свободе совести и религиозных организациях».

Однако поскольку закон РСФСР готовился в большой спешке, целый ряд его положений вызывал вопросы. Например, термин «свобода вероисповедания», заимствованный из законодательства первой половины XX в. Согласно толковому словарю русского языка С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой, вероисповедание – это «религия, религиозная система, а также официальная принадлежность к одной из ее разновидностей»[621]. Иными словами, употребление термина «вероисповедание» не учитывает мировоззренческие взгляды людей, не принадлежащих ни к одной из разновидностей религиозных систем, то есть значительной части населения страны. В законе также не было четко сформулировано определение свободы совести[622].

Однако, несмотря на имевшиеся недостатки, закон в целом устраивал представителей различных религиозных объединений. Верующие имели возможность регистрировать свои общины или не делать этого. Не существовало на законодательном уровне и ограничений для миссионерской деятельности. Неслучайно на начало 1990‐х гг. приходится пик активности зарубежных проповедников – представителей различных протестантских церквей и новых религиозных движений. Таким образом, в 1990 г. на религиозном рынке России была реализована такая форма, как совершенная конкуренция[623]. Все участники рынка обладали равными правами в таком вопросе, как предложение религиозного продукта потребителям. Регулятор в лице государства не наделял на нормативно-правовом уровне какую-либо отдельную религию или религиозную организацию особым статусом.

Такое положение дел было выгодно всем религиозным объединениям в стране, за исключением тех, которые претендовали на исключительное положение либо на общефедеральном уровне, либо только на региональном. Организациями, стремившимися установить монополию в определенных сегментах религиозного рынка, в те годы были РПЦ и Центральное духовное управление мусульман России (ЦДУМ). Неслучайно именно со стороны руководства этих двух организаций чаще всего звучала критика в адрес закона «О свободе вероисповеданий» и призывы ограничить деятельность некоторых религиозных объединений[624].

Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» 1997 г

В 1993 г. была принята Конституция, в которой закреплялись принципы свободы совести. Россия провозглашалась светским государством, в котором «никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» (ст. 14, п. 1), а религиозные объединения – отделенными от государства и равными перед законом (ст. 14, п. 2)[625]. В ст. 28 говорится следующее:

Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.

Однако еще до принятия Конституции в российском парламенте велись дискуссии об изменении принципов регулирования деятельности религиозных объединений. В июле 1993 г. в Верховном Совете были приняты поправки в закон «О свободе вероисповеданий», предусматривавшие, в частности, запрет на осуществление религиозно-миссионерской, издательской и религиозно-пропагандистской деятельности для зарубежных религиозных организаций и лиц, не имевших гражданства РФ[626].