Люди войны. Донбасс, южное направление (СИ)

В Ростове мы стояли в пробках, в Таганроге двигались в потоке машин, но чем дальше дорога шла на запад, к границе, тем меньше на ней оставалось машин. А километрах в пяти от границы – ни одной на трассе. Пусто. Ни туда никто не едет, ни оттуда никого. Странное ощущение: две огромных страны в Европе, между которыми не проезжает ни одна машина. Граница, которую никто не пересекает, кроме нас.

Какая очередь на южном пункте пропуска? Мы первые и мы же и последние. И пеших нет, лишь парень с рюкзачком довольно быстро пересек все линии и все шлагбаумы. А мы – выполняем приказания людей с автоматами: выйти, показать паспорт, опять показать в развернутом виде, опять показать, но еще и снять при этом шапочку. Цель поездки? - спрашивает пограничник. Повидать знакомых. Где? В Безыменном. Будете находиться в этом поселке постоянно? Да, - отвечаю уверенно, так как названия других поселков по соседству еще не знаю. Двери автомобиля открыть, багажник открыть – сквозняк унес тепло автомобильных печек, холодный ветер гуляет по салону.

Садимся, ежимся, укладываем паспорта обратно в сумки. Россия – за спиной, что впереди? Там Витя, он уже на связи, он знает, что теперь мы – скоро.

- Вам уже рыбу жарят, Виктор Александрович заказал, - сообщает мне Павел.

- Надо бы где-то купить то, что Виктор называет «вискарем», - говорю Павлу, - он просил меня взять «вискаря» на границе, но не объяснил, что имеет ввиду под этим словом. «Вискарь» - это виски?

- Да, сейчас заскочим в дьюти-фри.

Мы подъезжаем к большому зданию-складу, над которым огромными буквами написано «Дьюти-фри». Ряды товаров, ряды продуктов, я попросил Павла вести меня сразу туда, где выставлены «вискари». Там их сортов двадцать, не меньше. Какой брать? Я в них не разбираюсь, этикетки мне ни о чем не говорят. Вижу, есть «Белая лошадь», кажется, в каком-то фильме или какой-то книге кто-то что-то про эту лошадь говорил.

Павел сказал, что он сам «вискарь» не пьет, но если брать, то лучше тот, что пахнет медом.

- Какой из них имеет привкус меда? – спрашиваю продавца, расторопного паренька лет двадцати.

Паренек начал говорить про солод, вереск, травы, ароматы, послевкусия. Нам пришлось его остановить, так как Павел спешил: «Покажи, какой тебе нравится, и мы поедем дальше». Паренек уверенно показал на бутылку, похожую на круглую колбу с высоким горлышком, в котором виднелся желтый напиток. «Это не сухое вино?», - спросил я, потому что округлые бока бутылки намекали на что-то мягкое и женское, далекое от крепкого напитка. Продавец решительно мотнул головой в знак того, что никогда не может спутать виски с «сухарем». Но, на всякий случай, американского «Джека» в квадратной черной бутылке мы тоже прихватили за «горло» и кинули в пакет. Платим рублями, около двух тысяч, теперь – вперед, к рукопожатиям, последняя преграда позади.

В поселке Павел притормозил у кафе с надписью «Ксюша».

- Ужин будет здесь, - показал он на крыльцо и дверь, - это моё кафе, вернее, моей супруги, она – хозяйка.

- Вашу супругу зовут Ксюша?

- Это старое название, мы, когда кафе купили, название решили не менять, тут все привыкли: «Ксюша» - это центр приморской жизни.

На площадке перед кафе стояли лишь пеньки, а столики и лавочки скрывались под деревьями с остатками прошлогодних жухлых листьев на полуголых ветвях. Вокруг – ни души. Пусто, как на дороге, пусто, как на улицах, по которым мы ехали.

- А где приморская жизнь? – спрашиваю Павла.

- Жизнь – летом, - он включил передачу и поехал к фигуре человека, появившегося на дороге.

Когда поравнялись, Павел выскочил и доложил «фигуре» в пятнистой форме: «Привез!». Я понял, что это Виктор Скрипченко, - человек, о котором я много слышал и читал, но которого видел первый раз в жизни.

Он провел меня в калитку мимо часового, затем между домиками с белыми ангелочками в нишах стен, вдоль полуголых нимф и граций у замерзшего бассейна, показал на ажурную металлическую лестницу, корректируя движение: «Сюда», на одну из двух дверей: « В эту», завел в комнату: «Здесь будем жить, снимай пальто, переодевайся». «Зачем?», - не понял я его. «Снимай штаны, примерь вот эти», - он подал мне пятнистые брюки, и я понял, что надо просто выполнять то, о чем он просит.

Выходим опять на улицу мимо часового, над нами уже светят звезды – яркие, как крошечный фонарик в руке у Виктора. Мы оба в военных бушлатах и соответствующих штанах. Сворачиваем к «Ксюше».

- Это заведение принадлежит Павлу, что привез меня сюда, - намекаю Виктору о моей осведомленности в некоторых местных делах.

- Оно принадлежит Галке, а Галка – жена Павла, - объясняет мне Виктор расклад в вопросах собственности.

- Павел согласился меня везти, чтобы я стал клиентом его кафе и у него поужинал?

- Не, всё закрутилось с другого конца, - продолжает объяснять Виктор, - я попросил Павла сгонять за тобой, а Галка предложила покормить нас и пожарить нам рыбу.

- А кто Сережа, что покупал в дороге маску сварщика?

- Детский друг Павла. Я его не знаю. Он сварщик, говоришь? Запомним, пригодится.