Людмила Чурсина. Путь к себе

В рецензии Галины Коваленко в «Ленинградской правде» отмечалось, например: заданная Чеховым мысль о том, что Саша любит не столько Иванова, сколько свою задачу спасения его, не получила убедительного режиссерского решения, а Людмила Чурсина вложила в свою героиню чересчур много страсти, пытаясь раскрыть ее мотивы.

Но куда же деться без страсти, сформированной книжностью и желанием отгородиться от своей среды? Здесь уместно, мне кажется, вспомнить совсем другую, предшествующую Саше Лебедевой героиню — Веру из «Обрыва» И. А. Гончарова. Может быть, это сравнение и покажется кому-то не совсем логичным, но никуда не уйти от него: так ли уж была влюблена Вера в Марка Волохова или стремление к «перевоспитанию» оказалось намного сильнее, если привело ее к обрыву в самом широком понимании этого глобального для Гончарова понятия?

В «Обрыве» писатель указал начало того процесса, который позже покатится, словно снежный ком, обратившись в настоящую протестную акцию в первые десятилетия ХХ века: от первых «эмансипе», желчно высмеянных И. С. Тургеневым в «Отцах и детях» в образе Кукшиной и сочувственно обрисованных Н. Г. Чернышевским в Вере Павловне из «Что делать?» до поименованных и не имеющих имен персонажей А. Н. Толстого в первых главах «Хождения по мукам», воссоздающего атмосферу Петербурга накануне Первой мировой войны…

Список мог бы быть куда более обширным и исчерпывающим, но дело сейчас не в нем.

Эти мотивы «эмансипации» заглохнут на время, чтобы возродиться после Октябрьской революции в призывах отказаться от института брака, как и от прочих многочисленных буржуазных ценностей, воспринять свободу во всей полноте, которую она сулит.

Но с новой силой и уже почти как пародия возродится «теория эмансипированности» в конце прошлого — начале нынешнего веков. Только одно будет разниться — сегодня отнюдь не книжностью и не страстью к перевоспитанию объяснимы подобные явления «захвата» того, кого женщина сама назначила своим избранником…

А еще в период жизни актрисы в Ленинграде, задолго до ее прихода в Театр им. А. С. Пушкина, произошла очень важная встреча с Розой Абрамовной Сиротой, уникальным режиссером-педагогом, много лет проработавшей с Георгием Александровичем Товстоноговым, и, как считают многие, открывшей талант Иннокентия Смоктуновского да и многих других артистов не только прославленной труппы БДТ.

В книге «Роза Сирота. Воспоминания о режиссере и человеке», вышедшей после смерти Розы Абрамовны, Людмила Чурсина писала: «Первый раз Роза Сирота появилась в моей жизни в 1969 году, когда мы условились встретиться у проходной театра БДТ. Разговор шел о возможном моем приходе в труппу театра. Роза Абрамовна деликатно всматривалась в меня, вслушивалась, желая, вероятно, понять, что я — как актриса. Она знала меня по фильмам только. Очень скупо, но доброжелательно отозвалась о моих киноработах. Мы шли, прогуливаясь, по Невскому проспекту и говорили, говорили… В конце, прощаясь, она уже более потеплевшими глазами и голосом сказала, что я могла бы в театре у них вполне играть репертуар Татьяны Дорониной. Но этому не суждено было быть.

Зато позже, вдруг, Роза Абрамовна предложила мне репетировать в композиции, сделанной ею по роману Л. Н. Толстого „Анна Каренина“, с актером БДТ И. З. Заблудовским. Я растерялась, но возможность работать с Розой была так интересна, что свое сомнение и недоумение, какая же я Анна Каренина, запрятала в глубь души и с волнением приступила к репетициям. Каждая репетиция была для меня откровением, школой: трудной, порой радостной сквозь слезы, так как многое не умелось. Ее терпение, подробное, детальнейшее всматривание в меня, дабы от меня исходить в построении образа, — поражали. Именно поэтому репетиции часто продолжались разговорами о жизни, об искусстве. Незаметно эта работа на месяцы поглотила меня и сделалась главным в жизни. Куда бы я ни уезжала из Ленинграда — на съемки, в Прибалтику, в Репино — толстая тетрадь была со мной. Роза Абрамовна могла разговаривать о многом: о жизни, о моих чисто житейских, женских ситуациях (а отношения переросли в очень доверительные), все переплавлялось во мне же в нужное для работы состояние… Роза Абрамовна умела настолько растеребить, что порой мне казалось, она врывается в мою грудную клетку и извлекает оттуда неведомые для меня же звуки, голос, эмоции. Она была бескомпромиссной, когда добивалась нужных ей от нас состояний» (выделено мной. — Н. С.).

Я выделила эти слова Людмилы Чурсиной, потому что они представляются мне чрезвычайно важными — в них одна из самых, может быть, главных причин того, что спустя всего несколько лет после выхода в свет «Супругов Карениных» (спектакль появился в Литературно-драматической (Пушкинской) студии при Ленконцерте, которой руководил тогда Владимир Рецептер, и был впервые сыгран во Дворце искусств в 1980 году) актриса приняла предложение Арсения Сагальчика и пришла в Театр им. А. С. Пушкина.