Людмила Гурченко. Золотые годы

И вдруг Люся говорит мне, что хочет поехать в Севастополь на машине и заодно дать там пару концертов. Я тут же связался с Севастополем, и предложение с радостью приняли. И вот мы собираемся на машине в Крым, с концертами. Не могу сказать, что отношения наши улучшились, но какие-то изменения произошли. Люся стала еще более равнодушной, и тем самым ссор стало меньше. Но регулярно мне вспоминались те несколько месяцев, когда мы жили раздельно.

– Как ты мог? Как ты мог? – пафосно укоряла меня Люся. – Но я молчал. Бесполезно было что-то объяснять и доказывать. Но я пишу о реальном состоянии наших отношений и, может быть, кто-то заметит в этом мой раздражительный тон или не очень ласковые фразы, но было именно так. А до этого мы хорошо прожили вместе 17 лет, и только в этот последний год съемок «Сексказки» все пошло прахом.

Выезжаем мы в Севастополь. И сразу же начались проблемы. А сидя за рулем, мне было невыносимо в тысячный раз выслушивать обвинения и выяснять отношения. Мое молчание еще больше возмущало Люсю. Впереди две недели и еще несколько концертов.

По дороге мы заехали в Харьков, но там уже не было друзей, одноклассников и лучшей подруги Милы. И мы остановились на ночь тоже у Люсиной подруги, доброй, спокойной, очень милой Любы Рабинович.

Отсутствие Милочки очень расстроило Люсю и, конечно, сильно отразилось на ее настроении. Часа два она молчала, потом припомнила мне Америку, в красках рассказала, как я восхищался, смотрел зачарованными глазами на машины, небоскребы и т. д. И когда мы уже доехали до Севастополя, вероятно, она вспомнила свой первый приезд ко мне в 1973 году и стало еще хуже.

Концерт предполагался через два дня. До этого мы много ездили по окрестностям, познакомились с организатором концертов, директором дома отдыха, который и очень помогал нам в поездках по Крыму, и организовывал экскурсии. Однажды мы поехали в Форос. И, спускаясь по крутой горной дороге, Люся вдруг увидела стоящий на горе храм.

– А давайте заедем в храм? – попросила она.

– Давайте, – ответил наш друг. – Но сейчас, по-моему, пост.

– Ничего, зайдем.

Мы зашли, познакомились с иеромонахом (не помню имя), и вдруг Люся говорит:

– А вы можете нас обвенчать?

Служитель удивленно посмотрел на Люсю и сказал, что сейчас пост, венчаться нельзя, спросил, крещеные ли мы, и еще задал кое-какие вопросы. По всем канонам нам венчаться категорически не позволялось. Но Люся упорно стояла на своем, а священник упорно отказывался. Да и я был некрещеным и категорически возражал. И очень сомневался, что Люся была крещеная, потому что никогда от нее об этом не слышал, да и крестика она и не имела, и не носила. Но она упорно стояла на своем. Священник пытался ей объяснить, что этот обряд не будет иметь никакой силы, станет просто «спектаклем». Да-да, он так это и назвал. И все же Люся его уговорила. Отвела в сторону, тихо что-то нашептала, и он нехотя согласился. И нас обвенчали вопреки всем правилам и религиозным законам. И уже вечером этого дня я, разозлившись сам на себя, что позволил совершить с собой этот обряд, сел в автобус, уехал в город и до ночи бродил по улицам любимого Севастополя. Вспоминал, как мы с родителями отдыхали, ходили к друзьям, смотрели в Любимовке в летнем кинотеатре фильмы, я даже ходил пасти стадо деревенских коров! Это тоже было в Любимовке, на Северной стороне. Там, у моря. Были очень глубокие катакомбы, где находились фашистские укрепрайоны. Под землей даже была железная дорога. В этих катакомбах было очень опасно, потому, что в лабиринте можно было заблудиться и уже никогда оттуда не выйти! Часто приезжали саперы и находили неразорвавшиеся снаряды и разное оружие. Но мы, мальчишки, тогда ничего не боялись.

Но в конце концов мне пришлось вернуться и пойти на перемирие, так как завтра и послезавтра будет два концерта, а там еще пару дней – и домой. Концерты прошли, как всегда, прекрасно, и мы начали собираться обратно. К сожалению, мы почти не разговаривали, а для меня это была самая большая пытка. Лучше накричать и высказать все, что думаешь… А это коварное молчание – просто ужас! Наконец мы собрались и тронулись в длинный обратный путь. И тут с Люсей что-то произошло. Как будто дьявол в нее вселился! То вдруг открывала дверь машины на полном ходу, то требовала остановиться, выходила и шла в никуда – в поле, в лес, куда глаза глядят. Я выполнял все, что она просила. Однажды она открыла окно, сорвала с руки кольца, в том числе и новое обручальное, и вышвырнула в окно. Зачем? Не пойму никогда! Я остановил машину, вышел к обочине, около часа искал выброшенные ею кольца. И все-таки нашел. Все нашел!