Люмен

Сейчас же я изо всех сил пытаюсь вцепиться пальцами в ускользающие воспоминания, вытянуть их обратно. Однако они упорно не желают подниматься на поверхность. Поэтому мне не удается уловить все до единого осколка.

Но кое-что у меня все-таки получается вспомнить.

Горящими глазами я пристально смотрю на Дэра.

– Ты в чем-то признался мне тогда. И это напугало меня.

Похоже, веки Дэра тяжелеют, опускаясь вниз. Может, потому, что на них ложится тяжесть вины?

Он кивает. Всего одно мгновенное, очень короткое движение.

– Ты помнишь, что я рассказал тебе тогда?

Он молчит, а его обжигающий взгляд прикован к моему.

Я прокручиваю воспоминания в своей голове: быстро, быстро, еще быстрее… но мой улов оказывается далеко не завидным. Однако меня озаряет какое-то странное чувство.

И имя этому чувству – страх.

Дэр читает это в моем взгляде и отводит глаза.

– Я пытался все тебе рассказать, Калла, – говорит он, почти умоляя меня, – но ты так и не поняла меня.

Его голос обрывается, и, кажется, мое сердце перестает биться.

– Чего я не поняла? – спрашиваю я излишне формально.

Просто скажи мне.

Он поднимает лицо и смотрит прямо на меня.

– На самом деле это совсем несложно понять, – просто говорит он, – если ты вспомнишь мои слова. Может, ты попробуешь?

Пустым взглядом я смотрю на него.

– Я уже пыталась. Я… мне так и не удалось найти ответ, Дэр.

Голова Дэра безвольно опускается от безысходности: совсем немного и почти незаметно, но я улавливаю это движение. Он разочарован, я буквально чувствую, что он уже готов опустить руки.

Дэр качает головой.

– Ты сможешь, я знаю. Тебе нужно поверить в себя, Калла. Твои воспоминания реальны. Финн действительно умер. Но потом оказался жив.

– Вместо него умерла моя мама. Я думала, что сошла с ума, – бормочу я, – потому что если бы это все оказалось реальным, то получилось бы, что мне каким-то образом удалось обменять жизнь моей матери на жизнь моего брата.

Дэр вздыхает, и с его губ слетает рваный, сдавленный звук. Он пытается коснуться моей руки, но я отдергиваю ее. Он не должен ко мне прикасаться. Он больше не имеет права на это.

– Ты не понимаешь, – тихо произносит он, – ты вовсе не сумасшедшая.

Я пристально смотрю на него.

– Да, ты прав, я не понимаю.

И ты не имеешь ни малейшего понятия о том, каково это.

– Ты поймешь, – устало отвечает он, – клянусь Богом, ты все поймешь.

Комок негодования образуется в горле, в то время как ветерок треплет мои волосы. Я тяжело сглатываю и делаю глубокий вдох, наполняя легкие океанской свежестью.

– Ты вообще любил меня когда-нибудь? – спрашиваю я, ощущая, как слова душат меня, ведь, что бы ни случилось, это единственное, что имеет значение для меня прямо сейчас.

Боль отпечаталась на его лице, неподдельная боль, и я пытаюсь собрать всю свою волю в кулак.

Не делай этого.

Не делай этого.

Не делай этого.

Не делай мне больно.

– Конечно же, я любил тебя, – говорит он быстро и решительно, – и все еще люблю. Прямо сейчас.

Он смотрит на меня умоляюще, и мне так хочется верить ему. Мне хочется, чтобы его слова стали осязаемыми: тогда я могла бы прижать их к своему сердцу, поместить их туда и спрятать в золотом футляре внутри.

Но затем он продолжает свой монолог:

– Тебе грозит опасность, Калла. Тебе нужно уехать вместе со мной. Есть нечто, что тебе нужно знать.

– Теперь я не знаю, где мое место, – всхлипываю я, и Дэр обхватывает меня обеими руками.

– Твое место рядом со мной, – говорит он мне, и его губы касаются моих волос, – ты же не ненавидишь меня, Калла. Ты просто не можешь. Я никогда не лгал тебе. Я пытался рассказать тебе обо всем.

В его голосе звучит страх, я слышу, как сильно он напуган, и это касается какой-то очень нежной и хрупкой струны моей души, скрытого уголка в моем сердце, о котором не знает никто, кроме меня самой. В этом уголке я храню свою любовь к нему. Раньше до него не мог добраться никто – так глубоко он был спрятан, но потом мое сердце разбилось. Во мне проснулись все чувства, все эмоции… именно они всколыхнули воспоминания в моей голове. Что же Дэр сказал мне той ночью?

– Ты сказал мне, что я должна бежать, – внезапно говорю я, и выражение лица Дэра становится еще более печальным, чем прежде.

– Хотел бы я, чтобы ты послушала меня тогда, – произносит он, – потому что теперь слишком поздно. Мы должны вместе во всем разобраться, потому что, если я не смогу защитить тебя, все будет потеряно.

– Ты знаешь о том, что ты мой личный Антихрист? – шепчу я, уткнувшись в его рубашку.

Его руки нежно гладят меня по волосам, спускаются вниз по спине и яростно прижимают меня ближе и ближе.

– Это не так, – отрывисто спорит он, – все слишком сложно, а я бы не хотел, чтобы ты считала меня чудовищем. Один раз я уже упустил свой шанс спасти тебя, но я все исправлю. Клянусь тебе, все наладится.

– Как? – шепчу я, хотя не думаю, что действительно хочу это знать. – Почему ты считаешь, что не смог спасти меня? Разве ты мог мне помочь?

Дэр держит меня за руку.

Его пальцы дрожат, и от этого мне становится страшно.