Люминария. Оберон судьбы

Идти по узкому деревянному мостику, растянутому между двумя домами, было серьёзным испытанием для девушки, но она справилась. Аника видела детей, свободно бегающих по мостам и играющих в догонялки, уровнем ниже. Видимо, жители небесного города, родившиеся здесь, уже привыкли к высоте, приловчились и уже не боялись упасть.

Внутри дом не сильно отличался от обычного жилища людей второго тысячелетия. На кухне стоял холодильник и микроволновая печь, маленький телевизор, радиоприёмник, шторки в цветочек, закрывавшие узкие, волнистые прорези окон. В гостиной – диван, телевизор побольше, книжный шкаф, ковёр – на полу. Отличие заключалось лишь в планировке здания и его форме – комнаты располагались не горизонтально относительно друг друга, а – вертикально и соединялись лестницей, по которой можно было попасть из прихожей в гостиную, из гостиной – в кухню и так далее.

Прихожая, где на вешалке висела верхняя одежда, находилась на первом этаже, гостиный зал – на втором, три спальни – на третьем, а кухня и душевая – на четвертом этаже. На чердаке курлыкали почтовые голуби. В общем, в доме семьи Мэрлоу оказалось довольно уютно, хотя и немного тесновато.

Аника и Норд поднялись за Джоном в его комнату. Кровать у него была деревянная, без матраса и прочих постельных принадлежностей, а подушку заменял небольшой брусок. На прикроватной тумбочке в золотистой рамке стояла фотография, где Майк, Билл и Джон, обнявшись за плечи в комбинезонах лётчиков, стояли у боевого истребителя Ан-52 и улыбались. На фотографии они выглядели счастливыми.

На столе у окна лежала газета за три тысячи шестьсот пятьдесят второй год, день недели – среда, месяц – июль. То есть завтра должна была начаться Вторая мировая война с машинами. Аника не могла взять призрачную газету и полистать страницы, но могла прочитать статью, напечатанную на первом листе. В статье говорилось о строительстве новой военно-воздушной базы, о развёртывании войск и перевооружении армии, об учениях, проходящих на всех континентах Земли. Все страны мира объединились против единого врага. В статье приводилось множество версий, по которым машины взбунтовались.

Джон сел в кресло с высокой, изогнутой назад спинкой, похожей на хвост скорпиона с жалом на конце, которое, нажатием кнопки на подлокотнике вставлялось в гнездо в шляпе, через которое робот заряжался. Аника и Норд стали ждать, пока Джон зарядится. Из кухни послышались крики матери Джона – она звала его к обеду, но тот не отзывался. Дверь в комнату приоткрылась, и в проёме возникло встревоженное лицо женщины в кухонном фартуке. На вид ей было уже лет пятьдесят.

– Джон, почему ты не идёшь ужинать? – Спросила его миссис Мэрлоу. – Я уже накрыла на стол. Отец сегодня задержится на работе, так что сегодня ужинаем без него.

– Мне всё это надоело! – Огрызнулся Джон. – Хватит делать вид, будто я – человек!

– Так ты и есть – человек, Джон. – Встревожено сказала мать, войдя в комнату. – Что ты такое говоришь?

– Хватит вранья! – Крикнул Джон через динамики, встроенные в его горло. – Я давно уже мёртв. То есть Джонни уже давно умер.

– Не надо так говорить, – покачав головой и сев на краешек кровати, сказала мать, едва не плача, – ты, по-прежнему, – мой сын. Ты помнишь, как мы с тобой катались на катамаране? Вот ведь весело было и тебе, и мне, и твоему отцу.

– Я ухожу на фронт, – твёрдо сказал Джон, – сегодня же я ухожу.

– Куда ты пойдёшь Джон? – Испугалась мать. – Ты…. Твоё новое тело не предназначено для войны. Посмотри на себя. Тебе бы лучше научиться играть, например, на скрипке. Тебе мало было прошлого раза? Хочешь наступить на старые грабли? Опять покалечиться? Да?! Тогда я тебя не держу!

– Джон всегда был бойцом. Он был солдатом! И им останется.

Не сказав больше ни слова, мать встала и вышла из комнаты. Через минуту с кухни снизу доносились её жалобные всхлипывания. Подзарядившись, Джон встал с кресла и вышел на балкон, устремив гордый взгляд на линию горизонта туда, где море, сливалось с небом. От внезапного налетевшего порыва ветра весь дом покачнулся и заскрипел, раскачиваясь на цепях.

Ряды серебристых капсул-домов, растянувшихся вширь на несколько километров, шли по направлению к заходящему солнцу. Едва заметное движение можно было ощутить, но невозможно увидеть, ориентируясь по попутному ветру, гонявшему по небу небесный город, по вздымающимся далеко внизу волнам и летящим облакам.

На фоне колышущегося океана, Аника разглядела внизу часть скульптуры «Родина-мать» возвышающейся над поверхностью воды. Часть её была разрушена, голова расколота, а кулак на поднятой в небо руке сломан. На обрубке руки скульптуры сидел альбатрос и наблюдал за проплывающим по небу Небесным городом.