Лютая охота

Вдруг генерал, который шел впереди, резко остановился и застыл на месте. Подняв кверху нос, он потянул в себя влажный воздух, как охотничья собака, которая, что-то почуяв, сделала стойку.

– Идите дальше, – сказал он, – я кое-что забыл. Я вас догоню…

* * *

– Твою мать! – прошипела Самира.

Она буквально уничтожила взглядом парня из следственной бригады, растянувшегося рядом с ней.

– Неужели нельзя было побрызгаться чем-то менее резким?

Самира посмотрела сквозь живую изгородь и увидела Мартена, который шел в середине кортежа, направлявшегося к трем пристройкам, расположенным в виде буквы «U». От группы отделилась высокая фигура в петушиной маске на голове и повернула назад к замку. В этом зрелище было что-то сюрреалистическое: в огромных нелепых масках, в том, как они двигались гуськом. Все это напоминало знаменитый кадр из «Седьмой Печати»[68] и вызывало дрожь. «Дрянь дело», – повторила Самира. Вдруг неожиданно налетевший порыв ветра раскачал шпалеру и окатил всех ледяным душем.

Она вытерла глаза, вытащила бинокль и направила его на замок. Первая группа RAID[69] медленно, гуськом продвигалась вдоль левого крыла здания. Самира перевела бинокль на пристройки, стоявшие с противоположной стороны метрах в пятидесяти от места, где так же гуськом, вдоль одной из них, ближайшей к окружной стене, двигалась вторая группа.

У нее пересохло в горле: если вдруг начнется стрельба, Мартен окажется в первых кандидатах на шальную пулю. Она направила бинокль на высокого петуха, который уже добрался до фасада замка.

– А этот куда? Что ему там надо?

Она вскочила и, прячась за шпалерами и наклонившимися вперед кустами, быстро пробежала к постройкам, где бойцы RAID уже врывались в здания, выломав боковую дверь с помощью гидравлического домкрата. Группа исчезла внутри, оставив часовым одного вооруженного бойца. Пригнувшись, Самира ринулась к часовому.

* * *

23:50. Человек в лисьей маске повернул выключатель, и просторный ангар осветился мигающим светом неоновых ламп, прикрепленных к металлическим стропилам. Эта часть конюшен была незанята. После того как генерал продал половину своих лошадей, чтобы справиться с текущими расходами на содержание замка и с теми, которых требовал его проект.

По тем же соображениям он продал свою вторую резиденцию в Бретани, очень красивый дом XIX века, стоящий среди сосен на косе, и коллекцию старинных автомобилей. Но теперь взносы начали поступать отовсюду. Они больше не были одиноки…

– Иди, навести ее, – сказал Лис Кацу, протягивая ему ключ и черный мешок. – И не забывай, что она ничего не должна видеть.

Уловив эти слова, Сервас почувствовал, как с его груди сняли непомерный груз: это означало, что генерал действительно собирался выполнить свое обещание: освободить Леа.

Кац снова надел маску, схватил мешок из черной ткани и направился к двери на другом конце помещения, топча ногами солому, настеленную на земляном полу. Он отпер низкую дверь, толкнул ее и посмотрел внутрь. Потом обернулся, снял маску и в полном изумлении вернулся к остальной группе.

– Там никого нет…

Что?

Наступила тишина. И вдруг о цементный пол центрального прохода с металлическим звоном ударился какой-то предмет, явно брошенный из стойла. Вселенная взорвалась. От огромной вспышки задрожали стены, вверх взметнулось облако ржавой пыли. У Серваса было такое впечатление, что это взорвалась его голова. Чьи-то гортанные голоса стали выкрикивать команды, и из каждого стойла начали выпрыгивать люди в касках, с оружием на изготовку. Голоса зазвучали громче:

– Полиция! Полиция!

– Руки вверх! Руки вверх!

– Поднять руки! Вот так! Вы задержаны!

– И здесь тоже!

– Вы задержаны!

– Руки вверх! Руки вверх! Вот так: вы задержаны!

Крики внезапно стихли. Мартен вместе со всеми поднял руки. Дым разъедал ему горло, он кашлял, у него кружилась голова. Когда его окружили, он не сопротивлялся.

– Этого не трогать, – раздался у него за спиной чей-то голос, и по цементу застучали шаги.

Голос был знакомый… Он обернулся и увидел, что к нему по проходу спешат Эсперандье и Самира.

– Леа в надежном месте, – сразу сказала она Мартену.

Он вздохнул с облегчением. Слава Богу, Леа жива и свободна… В ушах у него гудело, словно повсюду роились пчелы. Голова болела. Взглянув на Рафаэля, он ощутил, как гнев снова захлестывает его. Не сдержавшись, он уже сделал шаг, чтобы ринуться на лейтенанта, но Самира удержала его за руку.

– Это благодаря ему мы сюда вошли, – сказала она. – Кац нас предупредил…

– Похоже, в последний момент в нем проснулась совесть, – сказал Венсан. – А может, вдруг испугался последствий…

Самира бросила на него осуждающий взгляд.

– Он не внедрялся в группу, – сказала она. – Он принимал в ней участие. Это к нам его внедрили…

Сервас буквально буравил жестким взглядом глаза белокурого лейтенанта. А во взгляде, которым ответила ему сникшая тень Рафаэля Каца в наручниках, он прочел печаль и в то же время вызов.