Льются слова, утекая в песок...(СИ)

Он вновь извернулся на полу от боли - стрела подступала. Она будет свободна - так ли этого мало в обмен на его никчёмную жизнь? Но всё равно хотелось чуточку большего, хотелось победить, а не быть побеждённой - в ней впервые за долгие годы действительно взыграла гордость.

- Но… - прошептала она. - Если вы поможете мне выжить и очистить себя перед законом…

Он бросил на неё взгляд полный боли и злобы.

- Легче закон разрушить и короля убить, - прошипел он. - Ну же? Ты согласна или нет?

Она ничего не ответила - только схватила пальцами, игнорируя страшную боль, молнией ударившую по теле, уголёк, что лежал на жаровне.

Ей не надо было спрашивать, куда его укусили. Тонкий шрам на исполосованном теле явно показывал место - и она положила туда отвратительный уголёк, чувствуя, как зашипела, зарычала сущность в нём, как взвыл страшный зверь, отчаянно пытаясь вырваться на свободу.

Он изогнулся от страшных судорог, и гримаса застыла на его лице.

***

Он провёл ладонью по её спине, обнял покрепче и едва заметно улыбнулся. Шрамов на груди больше не было - и точно так же схлынула и кровавая ненависть ко всему живому.

Гроттер дула на обожжённые пальцы и то и дело косилась на него, будто бы пыталась понять, что происходит.

Он, казалось, только-только проснулся от дикого, кошмарного сна. Взгляд прояснился, на губах возникла едва заметная, тонкая, несмелая улыбка, словно он давно уже забыл о том, как улыбаются настоящие люди.

- Пойдём отсюда, - он взял её за руку и помог подняться. - Пойдём. Только скорее.

Он не обратил внимания на то, что вокруг были разбросаны инструменты для пыток - только сгрёб рукой, не боясь ожогов, красные угольки в какую-то специальную ёмкость, будто бы это было единственным, что ему нужно. Гроттер смотрела на палача испуганно - но он потянул её за собой.

- Скорее, - повторил он. - Пока я ещё в достаточно живом состоянии, чтобы не рухнуть тут без сознания, надо убираться.

Она поняла наконец-то, почему надо спешить. Разумеется, отравы больше нет в его сердце. Разумеется, он не умирает. Но у него пропали все его силы - он устал и едва держится на ногах. И, конечно же, желает просто лечь и уснуть. Но если он задремает на территории дворца, то король совсем-совсем скоро найдёт их и прикажет казнить. У него ведь не один палач, а даже если и единственный - он найдёт массу желающих застрелить не просто двоих молодых людей, а воровку и отвратительного мучителя.

Он запер камеру на ключ - и отбросил тот куда-то в сторону. Пусть не пригодится - может быть, с такой уверенностью? Гроттер не стала даже ничего спрашивать - она тоже была слаба, она всё ещё была голодна, и живот скручивало от голодной боли, но выбора не оставалось. Они должны идти, идти быстрее, чтобы только…

Не успеть.

Король остановился посреди коридора - со своей незначительной свитой, - и смотрел прямо на них. Гроттер помнила этот взгляд - убийца вновь увидел очередную жертву, что показалась ему достаточно интересной, убийца вновь потянулся за своим инструментом.

Его маска скрывала лицо - Безликий король прятался за нею, будто бы за своим единственным, последним пристанищем, спасением, которое дарило ему шанс на счастливую жизнь в далёком будущем. Безликий король так отчаянно хватался за неё - и никто не смог бы сорвать эту маску.

Но палач оставил её - одну, в центре коридора, - и двинулся вперёд. Король почти задал свой вопрос - почему она ещё жива, - когда он подошёл достаточно близко.

За рубашкой не видно ни шрамов, ни их отсутствия.

- Девица ещё жива, - отметил король.

- Да, та камера, на которую я рассчитывал, оказалась непригодной. Она слишком близко к покоям Вашего Величества, а вы не любите, когда крики будят вас среди ночи.

- Ты мог бы справиться до вечера, мой мальчик.

- Разумеется, Ваше Величество.

Голос его - хрипловатый баритон, - звучал в полумраке коридора как-то гипнотически, завораживающе. А после он протянул руку и рванул на себя проклятую маску короля, обнажая его лицо.

Шрамы. Клыки. Узкие, прищуренные звериные глаза.

Это он укусил его. Это он - то самое чудовище.

И только исцелённые могут срывать с него эту жуткую маску. Только у них хватит сил для того, чтобы не бояться страшного чудовища, и только они не могут быть заражены снова - потому и рискуют.

Король ощерился и зарычал - кровь стекала по его смазанным чертам. Он рванулся на палача с диким ревом - и солдаты бросились в разные стороны, спасаясь от Его Величества.

Осталась стоять только Таня - и ружья валялись под её ногами. Она не могла уйти - она видела, кто на самом деле правит ими.

Палач сыпанул горсткой углей в лицо отвратительному существу, и чудовище зарычало, взвыло, отпрянуло в сторону. Он повторил попытку - жаркая пыль обожгла кожу, ослепила чудище, но не остановила.

Пальцы сжались вокруг ствола ружья. Таня никогда не стреляла - но она знала, что пламя действовало слишком медленно.

Палач оказался прижат к земле - чудище разинуло свою гадкую пасть, собираясь укусить его, но не успело и с громким, утробным рыком повалилось на пол.

Его сердце было насквозь прошито пулей.