Льются слова, утекая в песок...(СИ)

Она подобралась поближе к пекарне - королевская. На такой улице, впрочем, всё королевское - широкая, длинная, чистая, не то что её родные кварталы, будто бы доверху залитые грязью.

Гроттер подавила в себе отвращение - нельзя ненавидеть место, в котором ты родилась. Да, конечно, ей было трудно жить, она очень устала от всего, что происходило в её жизни, но и выбора-то особого никогда не было.

Но сколько можно задыхаться от голода? Сколько можно каждый раз просыпаться от страха, что тебя поймают и бросят в тюрьму только из-за того, что ты не имеешь крыши над головой, а солдатам Его Величества надо повесить на кого-то собственные преступления? Девушка уж и забыла, когда в последний раз провела нормально день - без холодного дыхания ужаса и боли, которые подступают со всех сторон и душат, давят, пытаются развалить то, что было у неё когда-то - или не было.

Она замерла за углом булочной, вдыхая приятный аромат - такой, что больше ничего вокруг и не существовало. И витрина сегодня, как назло, была открытой - только подойди да протяни руку, всё твоё! Она знала, что нельзя, знала, что не имеет никакого права воровать у Его Величества - но выбора не было.

Ещё один день - и она умрёт от голода. Сойдёт с ума где-нибудь под стеной.

Пальцы сами по себе потянулись вперёд - без ведома и разрешения со стороны сознания и здравого смысла. Она схватила маленькую булочку - и тут же бросилась бежать, чувствуя, как горячая выпечка жжёт пальцы.

…Не успела откусить и два раза.

Её схватили - грубо, крепко, заламывая руки за спину. Таня не успела даже вскрикнуть - да это и не помогло бы. Та самая злосчастная булка выпала из рук и покатилась по мостовой - один из стражников пнул её ногой, будто что-то ненужное.

- Воровка, - провозгласил он до того важно и упрямо, что Гроттер едва сдержалась, дабы не закричать ему в лицо о том, что так поступать нельзя. Она просто голодна - голодна до такой степени, что ничего перед глазами не видит. А они пинают хлеб ногами, ведь ценности он для них никакой не несёт. Они готовы убить её тут за то, что не способны даже оценить.

- К королю её! - послышалось со стороны. - Говаривают, он сегодня не в духе. Может быть, отдаст её нам, так хоть повеселимся.

Гроттер рванулась.

- Я не виновата! - воскликнула она. - Я не…

Кто-то ударил её по лицу - сильно, так, что из носа потекла кровь. Девушка только зажмурилась, отчаянно пытаясь больше не провоцировать их - ведь бывает так, что воровок жалеют и отпускают. Может быть, король помилует её?

***

Он возвышался над всеми ними - восседал на огромном троне, такой страшный и в такой ужасной кровавой маске… Из-под неё вытекали мелкие, а иногда и крупные капельки крови, такие жуткие, что Гроттер не могла даже вдохнуть воздух. Ей стало страшно от одной мысли о том, что там, за этой завесой, что прячется в душе человека, выглядевшего вот так. Да и человек ли он?

Её поставили на колени - так сильно толкнули в спину, что Таня попросту не имела шансов устоять на ногах. Перед глазами у неё всё плыло, прыгало, будто бы в диком страшном сне, и рыжеволосая хваталась за осколки собственного сознания, но не могла выдержать и минуты. Казалось, ещё совсем чуть-чуть - и она рухнет прямо тут.

- Итак, в чём она обвиняется?

И голос у него тоже был неприятным и скрипучим, таким, будто бы кто-то проводил ножом по стеклу. Он протянул свои окровавленные пальцы к Тане, словно пытался коснуться её щеки, но после опустил руку на подлокотник огромного трона.

- Воровство, - проронил солдат за спиной у девушки. Ей хотелось объясниться и рассказать, что она просто умирала от города, но короткий тычок в спину не дал возможности проронить и несколько слов. Она рухнула на мраморные плиты, почувствовала их странный холод под своими пальцами, а когда наконец-то вновь смогла выровняться, то король смотрел на неё с ещё большим презрением, чем прежде.

- Я даю своим жертвам минуту на то, чтобы рассказать, что случилось. Она использовала эту минуту на то, чтобы подниматься с колен - гордячка. Она не смогла сделать этого быстро - слабая. Даже если она сто раз не виновна, она заслуживает на смерть.

Кто-то за спиной хохотнул - разумеется, им было её не жаль.

- Как прикажете, Ваше Величество, - солдат в алом - равно как и мантия короля, - низко поклонился. - Какой вид казни предпочитаете?

- Отдайте её палачу, пусть делает всё, что хочет. Парень явно заскучал, - махнул повелительственно рукой король. - Только прикажите ему убивать её подальше от моих покоев - не хочу просыпаться от криков какой-то девицы среди ночи, не люблю, когда так нагло прерывают мой сон.

***

Её швырнули на землю какой-то тюремной камеры - Таня не успела даже поднять голову. Она знала, что пощады ждать не стоит - королевский палач славился своей неумолимостью. Где-то совсем-совсем рядом раздавались громкие шаги, будто бы разрезающие пустоту этого маленького, странного мирка - он готовился к пыткам.