Ливень в графстве Регенплатц

– Безусловно. И тебе советую это сделать.

Густав удовлетворённо покивал головой. Значит, лекарь не догадался об отравителе. Хорошо, пусть живёт. Пока.

Пройдя мимо караула, стоящего на страже покоя в замке, Патриция вошла в свою комнату и пригласила за собой Густава.

– Ну что, Густав, – обернулась она к сыну, когда тот закрыл дверь, – вот и сбылось то, о чём ты так долго мечтал. Ты получил титул ландграфа.

– Да, сегодня неожиданно моя мечта сбылась, – довольно проговорил молодой ландграф.

– Только не думала я, что для её воплощения ты убьёшь и отца.

– Я не убивал его! – тут же возразил Густав.

– Ты прекрасно знал, что его сердце не выдержит смерти старшего сына, – обвиняла Патриция.

– Я не знал…

– Ты должен был знать!

– Если быть честным, я не думал об этом. Я хотел лишь как можно скорее избавиться от волчонка.

– Всегда ты думаешь только о себе, а жизнь других, даже жизнь родного отца тебе совершенно безразлична.

– Не выставляйте меня зверем, матушка. Я действительно не желал смерти отцу.

– Тебе не было смысла и Берхарда убивать, – продолжала упрекать Патриция. – Он же отдал тебе то, чего ты желал, уступил трон.

– Уж не стало ли вам жаль волчонка? – недоумённо нахмурился Густав.

– Нет, мне не жаль его. Но вместе с ним раньше времени покинул жизнь и другой очень хороший человек, храбрый воин и добрый правитель. Не следовало убивать Берхарда, когда между вами причина раздора уже исчезла.

– Исчезла, да не совсем. Вместе с троном я должен был взять ещё и Зигмину фон Фатнхайн.

– Ну и что? Прекрасная девушка знатной фамилии, образованная и с богатым приданным.

– Всё так, но мне она не нравится, она мне не по душе и не по сердцу. Я не хочу жениться на ней. Моя избранница – Гретта Хафф. Её я люблю.

Удивление и возмущение Патриции были велики. Особенно возмущение.

– Да чем же всех прельщает эта Гретта? Средняя красота, средний ум, состояния никакого!

– И всё-таки я женюсь только на ней, – упрямо повторил Густав. – Заодно присоединю к Регенплатцу и все поместья барона.

– А я против этой свадьбы! – топнула ногой Патриция.

– Не нужно быть против меня, матушка.

Густав произнёс это тихо, с пронизывающим, словно игла, взглядом. И Патриция вздрогнула. Чудовище. Он теперь понял, как легко можно устранить несогласных с ним, мешающих ему людей, и он будет продолжать поступать так, даже несмотря на то, кто ему эти люди, и что они для него в жизни сделали. Впрочем, не она ли сама поступала точно так же? Но нет, против родных и любимых людей она никогда ничего не замышляла.

Патриция отвернулась. Ладно, пусть делает, как хочет. Густав так же упрям, как и его отец, как и все Регентропфы. Если он что-то решил, то решил окончательно, и спорить с ним – лишь себе вредить.

– И когда же ты собираешься жениться?

– Да сразу после похорон, – просто ответил Густав.

Патрицию снова охватило недоумение.

– Но… как же соблюдение траура? – обернулась она к сыну. – Народ осудит тебя.

– А мы поженимся тихо, в домовой часовне.

– И Гретта согласна?

– Я убедил её.

– И барон Хафф?

– Со мной все согласны, мама.

– А как же маркграф? Что ты ему скажешь?

– Я с ним уже говорил сегодня и всё объяснил. Маркграф, разумеется, был недоволен и даже зол, но что поделать, если его дочери так не повезло. Официально её женихом считался Берхард, а он умер.

– Маркграф теперь станет врагом твоим.

– Эта беда не великая.

Густав подошёл к матери и поцеловал в щёку нежно, как любящий сын.

– Не беспокойтесь ни о чём, матушка, – с улыбкой проговорил он. – Я знаю, что делаю. Поверьте, так будет лучше.

И Патриция покорилась. Её сын не глуп, он повзрослел, возмужал, он стал правителем обширных земель и господином многих людей, он почувствовал власть, но он знает, что такое ответственность. Она поверит ему и не станет вмешиваться.

– Хорошо, Густав, – ответила Патриция. – Поступай, как считаешь нужным. Об одном лишь прошу тебя. Сохрани эти земли такими же мирными и богатыми, какими получил их от предков своих.

– Это я вам обещаю, матушка.

Утро приветствовало людей ярким солнцем и лёгким прохладным ветерком. От ночной грозы и ливня остались лишь маленькие серые облачка да грязь на дороге. Впрочем, грязь довольно быстро присохла под лучами жаркого солнца. И к тому времени, когда траурная процессия длинной вереницей двинулась из замка Регентропф в собор, дорога опять стала сухой и твёрдой.

Впереди ехали два катафалка с телами усопших: короля Регенплатца ландграфа Генриха фон Регентропфа и старшего сына его Берхарда. За ними следовали вдова, покрытая чёрной вуалью, младший сын, старательно напускавший на себя скорбь утраты, дочь, периодически утиравшая слёзы, родные усопших, близкие люди, друзья. А дальше – приглашённые знатные гости, которые ехали в Регенплатц, чтобы повеселиться на свадьбах, а пришлось печально и тоскливо вздыхать на похоронах. У многих женщин даже не было подходящих к случаю чёрных платьев, и им пришлось накинуть на плечи тёмные плащи. Благо, северный ветер отгонял летнюю жару, и в плащах они чувствовали себя вполне комфортно.