Ливень в графстве Регенплатц

– Привыкай ко мне, милая. Отныне ты станешь дарить мне свою ласку каждую ночь. – Довольный собой, Густав скрестил на груди руки и, отступив на пару шагов, распорядился. – До свадьбы ты останешься здесь, у дверей я выставлю стражу. Служанку пришлю к тебе другую и накажу ей следить за тобой.

– Куда ты хочешь отправить Лизхен? – тревожно спросила Гретта. – Не забирай её у меня.

Густав взглянул на вжавшееся в угол заплаканное существо. Глупое слабое создание, угрозы от неё никакой.

– Ладно, пусть остаётся с тобой, – позволил молодой хозяин. – Вам обеим запрещено выходить из этих покоев. Еду будут приносить вам сюда. Вместо прогулки довольствуйтесь открытым окном. А после свадьбы я подумаю, дать ли вам глоток свободы.

– И когда же состоится… свадьба?

– Сразу после похорон. И запомни, моя жена должна быть послушной, тихой, для меня радушной, всегда готовой угождать прихотям моим. Она не смеет перечить мне, спорить со мной и уж тем более злить меня своими капризами. Если станешь выполнять эти нехитрые условия, твоя жизнь будет спокойной и сытой. А станешь бунтовать – пеняй на себя.

Высказав всё, весьма довольный собой Густав развернулся и покинул покои, оставив несчастную Гретту горько оплакивать уготованную ей участь.

Вечер клонился к ночи. Усталые гости разбрелись по комнатам и готовились ко сну. Густав тоже очень устал. День выдался шумным и неспокойным, а вечер трудным и суетным. Но дела ещё не окончены. Молодой ландграф направлялся в покои отца, когда его остановил слуга и с поклоном сказал:

– Прошу прощения, господин…

– Ваше сиятельство, – поправил Густав.

– Прошу прощения, ваше сиятельство, – снова согнулся в поклоне слуга. – Маркграф фон Фатнхайн приказал мне найти вас и передать, что он хочет поговорить с вами и ждёт вас в своих покоях.

Зигмина Фатнхайн. Вот ещё одна проблема, от которой нужно было избавиться. Ссориться с маркграфом не желательно, но придётся.

Олдрик фон Фатнхайн встретил Густава строго и хмуро.

– Приношу вам мои соболезнования, – начал он разговор, едва Густав переступил порог комнаты. – Сегодня вы потеряли сразу и отца, и брата. Это тяжело.

– Благодарю за сочувствие, маркграф, – издав вздох страдания, ответил Густав.

– Я понимаю, что сейчас на вас навалилась масса проблем, и всё-таки хотел бы обсудить с вами ещё одну, поговорить о вашем намеченном браке с моей дочерью.

Олдрик грузно опустился на стул у стола и облокотился на столешницу.

– Мне очень жаль, что всё так случилось, – сказал Густав, присев в кресло, – но, сами понимаете, свадьбу придётся отложить.

– Само собой, она сейчас не сможет состояться, – согласился маркграф. – Однако я хотел бы уточнить: отложить или отменить?

Густав замялся. Не хотелось ему жениться на Зигмине ни сейчас, ни позже.

– Я знаю, что изначально для вас была выбрана другая невеста, – продолжил Олдрик, заметив замешательство собеседника. – Но буквально два дня назад Генрих… ваш отец передумал и говорил со мной о том, чтобы отдать руку Зигмины не Берхарду, а вам.

– Да, я знаю об этом решении…

– И были с ним согласны.

– И был согласен.

– Брачный договор был переписан. И он имеет силу. Свадьба сейчас, естественно, не состоится, но вы с Зигминой стали связаны обязательствами.

Разговор уже начинал действовать Густаву на нервы. С каким бы удовольствием он послал к чёрту и маркграфа, и его дочку.

– Мне всё это известно, – едва сдерживая раздражение, сказал юноша. – Однако под договором стоит подпись только отца моего. Я же согласился на свадьбу лишь по велению батюшки. Сегодня старый правитель умер, а вместе с ним и его законы, и его желания.

– То есть вы хотите сказать, что этой свадьбы не будет никогда? – набирая возмущение, спросил Олдрик.

– Честно говоря, маркграф, вопрос о свадьбе волнует меня сейчас меньше всего. Как вы сами заметили, на меня внезапно свалилась масса проблем и забот, к которым я не был готов. Год я буду выдерживать траур, а захочу ли я жениться после или нет, пока не знаю. И гарантировать, что выберу себе в невесты именно Зигмину, не могу.

– Вот как! Не думал, что моя дочь перенесёт здесь столько унижений и оскорблений! – Маркграф был зол. – Всей стране известно, что слову Регентропфа можно верить больше, чем королевским указам. Однако ваш отец, и тем более вы доказали мне обратное…

– Лично я вам ничего не обещал! – прервал Густав, резко вскочив с места. – И Зигмине ни в чём не клялся. Я даже не просил отца изменять своё решение и перед самой свадьбой менять мне невесту. Он просто объявил мне свою волю. Так почему я должен отвечать за его прихоти? Особенно за прихоти моего брата, с которого всё и началось.

– Можно подумать, вы бесчувственный предмет, который передают из рук в руки.

Густав остановился и вонзил пристальный взор в маркграфа.

– Вы тоже довольно скоро согласились передать дочь другому жениху… – высказал он.

– Я с ней советовался, и она согласилась…

– Вы просто поставили её перед фактом: либо другой жених, но с троном Регенплатца, либо слава отвергнутой невесты. Естественно, Зигмина согласилась.