Ло. Лётная школа

Ароматом белой сирени бриз коснулся кончика носа. Я внутренне сжалась. Опять этот чертов барон! Подкрадывается беззвучно, как Потрошитель. Я тоже хороша! Вечно несу вслух все, что в голову придет! Неужели он опять оскорбится и ударит? А что я такого сказала? Ничего. Лезть в море только сумасшедшему в голову взбредет. Я обернулась.

— Боишься? Слабо? — Кей-Мерер стоял близко. Татуированная кошка снова обнимала его обнаженный торс пятнистыми лапами. Морская вода отражалась в прозрачном взгляде комэска. Ничего я не понимаю!

— Отстань от пацана, Макс. Один к десяти, что я вас сделаю!

Ваня крепко саданул гадкого барона по плечу. Вжикнул молнией на комбинезоне. Запрыгал на одной ноге, стягивая тяжелый ботинок.

Братья ОТул радостно вылезали из одежды. Ненормальные. Я отвернулась.

— Эй, Эспо! Мы с парнями плывем до скалы. Ставка — чирик. Ты с нами? — проговорил Иван, шумно пыхтя и разминаясь.

— Спасибо, нет, джентльмены. Мне, знаете ли, наследство дорого. Хотелось бы сохранить, — открыто рассмеялся командир пограничников. Махнул мне рукой: — Лео, дружок, держись лучше меня, а не этих экстремалов. Пусть себе плескаются, пока серьезные люди принимают по рюмке за здоровье.

Я с великим облегчением побежала к улыбчивому Эспозито.

Бутылки и закуски в коробках и корзинах. Даже скатерть не забыли. Двое мужчин в сером вытащили из хаммера складной стол, точными движениями накрыли и ушли готовить барбекю. Кто это?

— Ну здравствуй, курсант! Как учеба? Справляешься?

Мужчина глядел на меня с улыбкой. Рост как у меня или чуточку ниже. Черный свитер, черные брюки со стрелками, лакированные туфли. Смотрятся неуместно на мелкой гальке пляжа, будто их хозяин собрался ехать в последний момент. Губы тонковаты, очень правильный нос, высокие скулы, глаза. Да, у всякого есть глаза, что тут странного? Черные, как цыганская ночь, большие, как с другого лица украденные. Неназываемый! Я запоздало поняла, что разглядываю мужчину слишком долго. И молчу.

— Ничего не расскажешь? — мягко улыбнулись губы. Нижняя сделалась шире, податливее. — Эй, Петров!

Человек в черном протянул руку, видно по носу щелкнуть меня хотел. В этот момент я решила потрясти головой для просветления. Мужские пальцы зацепили щеку и рот, задели ссадину на губе, раскровянив свежую царапину. Я шикнула от боли.

Незнакомец рассмеялся, слизнул нахально мою кровь со своей кожи и спрятал руку в карман. Я его узнала. Чиновник из канцелярии Школы. Он расспрашивал, как я уложила на носилки дебила-Била на последнем этапе пятиборья. Показался мне тогда старше гораздо.

— Господин Юнкер?

— Ты не забыл, курсант? Мы же встречались всего однажды? — мягко удивился чиновник. Черные глаза глядели доброжелательно.

— Я не забыл, — я размазывала кровь по подбородку и старалась соответствовать, как умела.

— Тебе повезло, Петров, с фамилией. Ничего в ней нельзя ни прибавить, не убавить, ни отнять. Здешние любят укорачивать имена и перековеркивать их на свой вкус. На самом деле, Лео, меня зовут Вальтер Юнкергрубер, — доложился хозяин хаммера. Протянул настоящий и белоснежный носовой платок. — Прошу.

Я кивнула и прижала ткань к кровоточащей губе. Запах Блю от Шанель прочно переплелся с пороховым газом. Тренировался сегодня в стрельбе герр Юнкергрубер?

— Предлагаю выпить за мир во всем мире, — обратил на себя внимание Эспозито. Улыбался одним ртом и переводил взгляд с господина в черном на меня и обратно. — Шартрез, Черный Уокер, Веселая вдова?

— Я не пью, — обнародовала я. Не могла, как ни пыталась, отлепить глаз от мужчины. Что-то было в том, как он на меня смотрел. Тревожное и заводное одновременно

— Тогда шартрез, — сделал вывод комэск. Всунул мне в руку крошечную зеленую рюмку на тоненькой ножке. — Пойдем, Лео, посмотрим на твоих мужиков. Как они там? Не утонули?

Почему это они мои? Да что с ними вообще может случиться, с этими сумасшедшими? Эспо неожиданно твердо взял меня за локоть и потащил к воде. Телефонная трель остановила герра Юнкергрубера где-то позади.

— Так, птенчик Ло, этот капитан не так прост, как кажется. Да не делай ты дурацкое лицо! Юнкер напросился с нами в последнюю минуту, а у самого в багажнике полный аллес гемахт в плане жратвы и выпивки. Зачем, спрашивается? Затем. Он безопасник, а они гребут только под себя и контору, понял? Соображай быстрей! И держи язык на привязи, мальчик, — небрежно ухмыляясь, как о мелкой ерунде, выдал негромко брюнет.

— На какую тему? — прошептала я. Мне не понравился поворот.

— На все! Тупо помалкивай. Понял?

Я кивнула. Терпела плотно прижавшегося к левому боку пограничника. Его револьвер в кармане галифе давил в бедро. Эх!

Как жалко. Такой интересный герр, как его? Вальтер. Какая контора? Куда гребут? Я не чувствовала от него ничего опасного. Наоборот. Веселящее любопытство покалывало подушечки пальцев. Хотелось узнать. Ну, к примеру, какие на ощупь его волосы. Такая плотная волна обычно бывает у жестких, как проволока, кудрей. И глаза. Я задумчиво поднесла к губам сладкий ликер. Алкоголь обжог чертову рану. Я ойкнула.