Ло. Лётная школа

— Я первый! Все вы зимы настоящей не видели, бледные! Мы — настоящие суровые парни с Урала, не боимся прохладной водички! — выкрикнул Иван, выбираясь из ледяной волны. Кр-расный, здор-ровенный, р-радостный. Заметил меня. — Что, опять кровь, Ленька?! Что же вы, летуны беспредельные, снова братана моего разрисовали! Ща я вам, буржуйские рожи, устрою хенде хох! Кто?! Эспозито, ты?

Тот резво поднял руки вверх.

— Гитлер капут, Иван! — заржал весельчак-пограничник и показал пальцем за спину на черного Юнкера, — его работа, натюрлих.

— Ща я со всеми вами разберусь! — постановил Ваня. Сунул могучие ноги в берцы и сделал шаг.

— Ваня, это… — я повисла на мокром побратиме, скороговоркой перечисляя события. Тот отводил меня конопатой рукой и желал выяснений.

— Прелестные трусики, Кей! — Эспо смеялся громко, предусмотрительно переместившись в сторону от сердитого Вани. — Новый взрослый имидж? Прощание с целибатом?

— Где? — переключился мой старший лейтенант.

— С чем? — изумилась я.

Мы слаженно обернулись.

Может быть, это кому-то нравится. Кто-то, наверное, делает фото на память и любуется в свободную минутку. Но только не я. Алого цвета тряпица якобы что-то прикрывала на теле нашего комэска. Зато было видно, где закончился хвост татуированной кошки. Бе!

— Зачет, Кей-Мерер! Готов к совершеннолетию? Браво-браво! — продолжал прикалываться Эспозито.

— Что-то ты слишком много говоришь, приятель. Не знал, что красное тебя заводит, — усмехнулся блондин в красных плавках. Вытирал себя знакомым полотенцем в клетку невозмутимо. Гладил кожу не спеша. Вдруг посмотрел остро: — Надеюсь, я могу не бояться поворачиваться к тебе задом, комэск?

Смех взорвал аудиторию фейерверком. Они ржали. Ваня показал большой палец. Близнецы тыкали в командира кулаками и хрюкали. Юнкер улыбался и велел жестом своему человеку разлить в стаканы алкоголь. Эспо открыто хохотал.

Кей-Мерер стоял довольный страшно. Шутка у него, видите ли, удалась! А ничего, что она моя, и я за это отнюдь не прославилась?

— Пять баллов, Кей! Похоже, что чувство юмора прибыло в тебе соответственно возрасту. Ничего не обещало, если честно. Очень рад за тебя барон! Поскольку ты родился за пару минут до полуночи, согласно секретным сведениям от кормилицы, то пить за твое сиятельство еще рано. И за очевидное здоровье я стакан успею принять, — сказал лукавый брюнет. И провозгласил: — Поэтому предлагаю тост: за нас, парни, за Школу! За сапоги!

Я честно сделала глоток густого зеленого пойла. Вкусно. Неприметный человек обнес всех закусками. Я сунула за щеку крошечный корнишон, гася злым уксусным маринадом навязчивый сироп. У барона праздник? День рождения? Вот так по-простому, междусобойчик для одобренных? Или здесь так принято? А целибат? В чем прикол?

Никаких вопросов я задать не успела. Высоко в небе забормотали лопасти винтов, потом докатился гул. Белая амфибия с красными зубастыми мордами акул по бокам плюхнулась на мелкую рябь Залива. Альбатрос. Я замерла в восхищении. Эту неземную красоту видела только на фото.

— Девочки! Наконец-то, — облегченно выдохнул Эспозито. Никого не обнимая, он чувствовал себя сиротой.

Девушки. Это да. Ничего уж тут не поделаешь, остается только уйти в сторону. Постоянный конфликт версий бытия. Мужской и женской. Я сделала пару шагов к кромке воды.

Восемь чудесных красавиц в потрясающих человеческий глаз и остальное нарядах стюардесс спустились с неба на галечный пляж. Ваня сделал грудь колесом, близнецы стали заметно прямее и остроумнее. Эспозито развалился в кресле. Кей-Мерер оделся и застегнул все пуговицы до подбородка. Из вранглера потянулась легонькая музыка. Мясной дух из шара барбекю обещал скорую готовность. Сразу заговорили все. Я потихоньку двинула к летающей лодке. Морщилась и втягивала в рот соленую разбитую губу.

— Хочешь сигару? — спросил сбоку мужской голос. Вальтер Юнкергрубер.

— Я не курю. Бросил, — памятуя предостережение пограничника, я не стала оборачиваться. Брела себе по бережку.

— Давно? — он не желал отставать. Обгорелое мясо и стриптизерши его не интересуют? Да неужели?

Я пожала плечами. Не скажу.

Побратим Иван, разумник Эспо и мое родное звено ржали, как застоявшиеся жеребцы. Шутили напропалую. Настроение упало на ноль. Конфликт версий.

— Тебе здесь не нравится? — желал беседовать любопытный герр Юнкер. Скрипел мелкой галькой след в след.

— Нет. Неинтересно, — я в раздражении передернула плечами.

За спиной раздалось слаженное мужское «о-о!» Ребята развлекались.

— А что тебе интересно?

Вот достал! Я резко остановилась. Сунула руки в карманы галифе. Ладно!

— Я в Школе уже десять дней. Никакого штурвала в руках, кроме руля джипа не держал. Сплошная зубрежка и муштра. Вот на амфибии этой я бы покатался! Интересно подняться в воздух с воды, — я глядела на мужчину чуть свысока. Мой рост и камни под ногами позволяли.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Юнкер. Грыз травинку, пастушью сумку по виду. — Идем.