Ло. Лётная школа

— Мешок с головы человека сними, — велела матушка, усаживаясь в кресло. Мне указала властным жестом на соседнее. Две старшие барышни, совсем уже невесты, расставляли на столе закуски. Очень аккуратно и совсем не быстро. Грели уши в разговоре.

— А зачем? — осклабился вонючий недотырок.

— А вдруг он лишайный, или безносый, или слепой? — старшая женщина в семье степенно перечисляла обстоятельства. Одна из девиц принесла на тяжелом подносе фарфоровый чайный прибор.

— Слепой? А что, это мысль богатая: ни черта не видит, никуда не удерет, — похахатывал, причмокивая от собственного воображения, пришлый вонючка. Протянул коричневую лапу к прозрачной вазе с марципановыми крендельками. Передумал.

— Я бы так и сделал сам, своими руками, да возиться неохота. Нормальное у него лицо, ребята его слегка подправили, но нос и уши целые. Только об чем базарим? Ты же не для чтения его покупаешь, сестрица, — заржал откровенно похабно продавец, — давай я лучше галифе с него сниму. Ты офигеешь, милая, зуб даю!

Женщина брезгливо поморщилась, ее питомицы сделали вид, что они не здесь. Кей-Мерер в своем мешке переступил с одной голой ноги на другую. Цепочка неожиданно зацепилась за большой палец и натянулась, сползая звеньями вниз. Все произошло в единый миг, но недомерок среагировал тут же. И силы ему было не занимать, где только берет, тварь. Он дернул поводок резко и неприятно-вовремя, пленник без паузы повалился на колени. Барон мечтал лицом упасть в прохладный газон, да цепь не позволила. Вздулись жилы на правой руке Блохи и опали. Комэск перестал сопротивляться.

Сквернословя вполголоса, человек в перчатках выплеснул на невольника воду из кувшина вместе с ромашками. Тот повел саженными плечами. Блоха вместе с креслом поехал к нему. Ножки оставляли узкие раны на траве.

— Есть здесь кто-то, кого я знаю? — хрипло произнес командир. Замызганная тряпка намокла и липла к его губам.

Никто его не понял. Девчата переглянулись и пожали плечами. Видать, высокий имперский в этом милом местечке был не входу.

Я промолчала. Я никак не могла придумать, что же мне делать. Наган в правом кармане брюк обещал некие перспективы. Я удачно увела его из перчаточного ящика в биплане. Но там всего семь пуль. И не могу же я застрелить дядю Блоху на глазах его кружевных племянниц. Или могу? А дальше что? Неназываемый, надоумь! Ты забыл обо мне.

Мешок на башке комэска съехал вбок. Сквозь кровь и грязь на теле проступил рисунок. Пятнистая кошка все так же пыталась прикрыть собой хозяина от вражеской нечисти. Скалила на шее мужчины злую пасть. На левом предплечье развернула соколиные имперские крылья родная до слез эмблема Школы.

— Ты что натворил, Блоха! Недоноском ты был, недоноском остался! Ты кого в мой дом привел! Это же имперский! Знать ничего не желаю! Убирайся прочь! — матушка Роза-Линда превратилась в разъяренную кошку. Тигрицу. Вскочила, уронив кресло и сунула руки в бока.

— Да не голоси ты, Рози! Патруль наголосишь. Ну че ты, как маленькая? Империя-шмимперия, — ее братец быстренько поднял руку в защитном жесте, морду прикрыл на всякий случай. — В чем проблема, сестренка? Где мы, а где Империя? Никому он не нужен, никто его не ищет, успокойся…

— Все равно! Мне он не нужен тоже! — большая женщина стукнула кулаком по столу. Фарфор подпрыгнул.

— Ну, мам! Ну, ба! Давай! Купи! — хор девиц снова взлетел, украсил и поддержал собой тему торгов. Моя знакомица с яркими глазами прыгала на одной ножке вокруг стола. Довершала гармонию хаоса.

— Всем молчать! — рявкнула мать семейства.

Стало тихо. Птички и пчелки не в счет.

— Я не стану его покупать. Огромный, раненный, с лицом не понятно, что. И в придачу ко всему: имперский летчик! Послушайте меня, девочки. Нет в мире более бестолкового в хозяйстве мужчины, чем воин! Ничего полезного, кроме как красоваться в красивом мундире, он не умеет. И летать туда-сюда в компании себе подобных. Где мы возьмем ему самолет? А? Да он у нас через месяц запьет горькую и сбежит. Или набезобразничает, не стану даже говорить, как, и опять сбежит. Или сначала одно, потом второе и бросит нас обязательно! Поэтому, мой ответ! Нет!!! Был бы он хотя бы пехотинцем…

Родственный дискурс плавно утекал в скандал. Пора.

— Сколько стоит? — открыла я рот.

Все посмотрели на меня. Слепо-глухо-немой барон поднял голову в своем мешке. Мне не нравилась рана на его плече. Запах. Надо спешить.

— А тебе зачем?

— Гони штуку, чистоганом, пацан.

Брат и сестра выпалили одновременно.

— Триста крон была цена, дядюшка, — выступил тоненький голосок. Та самая девочка, что угощала лимонадом, не сводила с меня карих и любопытных глаз. Я подмигнула.

— Это вам была по-родственному скидка, а этого я не знаю, — пробурчал нехотя мужик.

Блоха впервые оглядел меня внимательно. Мундир, а особенно сапоги ему не понравились. Еще бы, они доводились родными братьями тем, что он снял с Кей-Мерера. Под узкой полоской лба шевелились мысли. Мнилось, что я слышу, как они скрипят с непривычки. Не поняв для себя ничего полезного, недомерок хлопнул перчаткой по столу:

— Для тебя тыща, салага. Есть у тебя?