Ло. Лётная школа

Публика попивала кофеек и сидр. Закусывала горячими плюшками и чесночной колбасой и мелкими ставками не интересовалась. Успеется. Встречи дружественных компаний, новые наряды, сплетни и стрельба глазами. Известная здесь всем и каждому девичья команда заняла один из лучших столов. Роза-Линда уселась в лично доставленное ей Мартином кресло и развлекалась комментариями в адрес начинающих стрелков и весьма немолодыми шутками.

Простенькие мишени, детские правила, копеечные ставки. Состязание стрелков слабо занимало кавалеров и их дам. Переживали только родные и близкие дуэлянтов.

Время не ждет. Намекает прозрачно: пришла пора общество взбодрить. Я стала здесь той самой темной лошадкой, которую все мечтают научить жевать сено. После десяти точных попаданий от желающих меня уделать отбою не стало. Мелкие монеты перекочевывали в мой карман. Но медленно, Неназываемый, медленно!

— Послушай, парень, — герр Мосин улыбался доброжелательно слишком, — у нас здесь праздник, а не расстрел. Может быть, присядешь за столик, отдохнешь, выпьешь стаканчик сидра за мой счет. Не надоело избивать младенцев? Дождись взрослую лигу.

— У меня нет времени, — призналась я, кивая согласием очередному учителю по стендовой стрельбе. На этот раз это оказался серьезный толстопузый дядя в жгуче-малиновом жилете и цепочке от часов такого размера, что ею можно швартовать корабли.

— Сколько тебе надо? — сразу перешел к делу букмекер.

— Тысяча, — я порылась в карманах, — хотя нет, уже только восемьсот двадцать.

— Ты ненормальный! — презрительно скривил губы герр Мосин, — иди погуляй, пока я патруль не вызвал. Вернешься к главному призу. Если повезет, войдешь в тройку.

Из-за его спины на меня выразительно глянул дюжий возница фургона.

Я развела руками толстяку, мол, увы и адью. Тот без интереса вернулся на свое место.

— Спорим, что ты не попадешь белке Тирле в левый глаз, — вдруг раздался насмешливый голос моей взрослой подруги.

Роза-Линда небрежно покачивала туфелькой серьезного размера на соблазнительной ножке. Улыбчивый кондитер что-то шептал ей в ушко, ухмыляясь и прихватывая ласково за плечико. Теплый ветерок приподнимал кружевной воротник нехрупкой прелестницы и нахально щекотал ему бороду.

Герр Мосин с шумом втянул в себя воздух через сердитый нос.

— Это ты мне, моя дорогая Рози?

— Ну что ты, Мос! — она небрежным жестом смахнула губы Мартина, подобравшиеся опасно близко к ее шее.

Тот обиженно выпрямился. Глянул на конкурента волком.

— Я обращаюсь к этому нахальному парнишке. Слабо тебе, мой меткий, сбить флюгер на крыше банка выстрелом белке в правый глаз? Сто монет!

Она выпрямилась во весь свой замечательный рост, развернулась на каблуках. Юбки взлетели к коленям, обнажив крепкие загорелые икры и трогательно тонкие лодыжки. Бросила большую желтую монету в сто крон на круглый поднос булочника.

— Слабо! Никогда этот дрищ в Тирле не попадет, — подхалим Мартин добавил от себя стольник. Получил звонкий поцелуй в щечку от заводилы.

Бедный герр Мосин задергался, поглядывая в небо на конек крыши. Желание получить поцелуй от предмета своих мечтаний боролось в нем со здравым смыслом. Я больше часа расстреливала его тир без единого промаха.

— Никто не может сбить с высоты символ нашего города! — важно заявил толстун в жилете с якорной цепью. Бросил деньги в поднос. — я с тобой, Роза-Линда.

— Спасибо, советник! Ты подлинный патриот! — моя прекрасная подруга наградила и его коротким лобзаньем.

Тот раскраснелся и чуть было не выложил еще сотню, но белая пухлая ручка супруги поставила разгорячившегося мужчину назад в семейное стойло.

Посыпались деньги на поднос. Мама Роза-Линда знала всю площадь по именам, со всеми была на «ты», смеялась и целовала желающих без разбора. Раскраснелась, стряхнула небрежно двадцать лет жизни на вытертую брусчатку.

— Л-ладно! — не выдержал герр Мосин, — пусть будет по-твоему, моя дорогая Рози! Целуй!

Он аккуратно положил бумажную ассигнацию на приличную кучку металла.

— Всегда ты был жмотом, Мос, — сказала негромко красивая женщина, подходя вплотную к мужчине, — потому и не женат до сих пор.

— Я всю жизнь жду тебя, — ответил он, подставляя ей лицо. Закрыл глаза.

— Никогда! — рассмеялась Роза-Линда и чмокнула букмекера в лоб.

Вокруг раздались аплодисменты и свист. Люди веселились и поднимали бокалы. Выпечка и колбаса шли на ура. Часы в здешних хронометрах пробили без четверти. Время Че.

— Никто в меня не верит, — я притворно возмутилась. Вывернула карманы на пустую тарелку рядом с подносом. — Тогда я ставлю на себя.

— И я, — Алинка подошла сзади. Вынула из кармашка клетчатого фартука монету. — Вот, Левушка.

Я слегка растерялась. Она ведь злилась. Когда я появилась в компании барышень под предводительством мамы Роза-Линды, девушка совсем перестала меня замечать, словно не знала никогда. И вдруг. О, женское сердце! Пути твоей симпатии неисповедимы.

— Спасибо, милая Алинка! — я обняла девушку за талию и сильно притянула к себе. Тут нужен хороший поцелуй в губы, да где ж его взять? — Я тронут. Ты не сердишься на меня?