Ло. Лётная школа

— Это Гетто. Там внизу твоя тошниловка, просто больше негде ей быть, Левушка, — Алинка вздохнула, взяла меня за руку. Теплые пальцы, трогательная ладонь. — В конце каждого месяца звери слетаются сюда. Откуда, как, мы не знаем. Наверное, это неправильно с точки зрения Империи и противозаконно, но наш город имеет большущие деньги за эти короткие три дня. Край воронки — это граница. Ни мы туда, ни они к нам. Ни разу за десять лет никто не нарушил Правила, — моя добрая подружка глядела на меня серьезно до невозможности.

— Так уж и никто? — я глотнула шипучки, сунула в рот травинку. Даже не смешно. Вспомнила Блоху и барона на поводке.

— Люди ходят, бывает, это правда, — согласилась неохотно Алинка, — но зверям нельзя!

— А как же вы их распознаете? — мне стало весело. Грызла пушистый зеленый колосок.

— Так ведь индикатор все носят в кармане, — небрежно, как о неинтересном и каждодневном сообщила внучка своего деда. Вытащила из потайного кармана в складках широкой юбки знакомую жестянку определителя. Та равнодушно выдала синий лучик. — Вот видишь: синий, значит, все в порядке.

Я подставила ладонь под самое окошко датчика. Свет даже не дрогнул. Дела.

— А другая лампочка в нем есть? — спросила я, ухмыляясь. Коварная шипучка тянула уголки губ предательски в стороны. Кругом окончательно стемнело. Разбегаться пора.

— Конечно, есть, дурачок Левушка, оранжевый луч он выдает, если рядом зверь. Иначе, какой бы из него вышел индикатор? — снисходительно, как взрослая тетя малышу, улыбнулась Алинка. Обняла крепко. Расцеловала в обе щеки. — Желаю тебе удачи, мой хороший. Тебе и твоему товарищу. Возвращайся, Лео. Не пропадай!

Я неторопливо пошагала вниз.

Есть места, где не жалуют торопыг. С равнодушной ленивой прохладцей на лице и во всем теле я вынырнула из ореховых зарослей, сунула руки в карманы по локоть и пошла сквозь толпу.

Мужики. Бородатая толпа в камуфляже самых немыслимых раскрасок, кожаных жилетах на голое тело и вечных берцах. Трезвых нет. В безветренной ночи прочно повисла вонь морских грибов, перегара, нечистого тела, машинного масла, цветочных духов и ночевки у костра. Джентльмены удачи. Шляп с плюмажем им серьезно не хватало. Впрочем, красные банданы на немытых головах светили тут и там.

Женщин не заметно. Мангалы и жаровни издавали удушающе жирный запах. Торговцы быстрой, горелой и полусырой едой, беспардонно вопя, расхваливали товар и недостатка в желающих не испытывали.

— Эй, красавчик! Ищешь кого? — редкозубый мужичок ухватил меня за локоть, заглядывал снизу востренькой мордочкой. — Купи беляш!

— Блоху не видел? — я с отвращением посмотрела на коричневые куски теста, шипящие на железном противне. Кошка там у него или крыса? Сглотнула предательскую слюну.

— Купи беляш, тогда скажу, — он ухмылялся широкой дырой на фасаде.

— Мерси, переживу как-нибудь без твоей отравы.

— Бери! Чистая человечина, вырезка, клянусь мамой! — щербатый вцепился в мой рукав грязными пальцами.

— Отцепись, чумазый!

— Дай монетку, малыш, а я тебе — пирожок. Ты же от мамочки сюда удрал человечинки попробовать, давай, не стесняйся! Давай-давай, выворачивай карманы! — мерзкий продавец разошелся ни на шутку. Орал в полный голос и кривлялся. Надо было сразу его пристрелить.

— Отвали от меня придурок! Местным будешь втирать своих крыс! — я попыталась вырваться, да он сильнее оказался раз в сто. Поцарапал грязным ногтем до крови.

Нескончаемо длинный день выморозил навязчивым и пошлым финалом. Я взбесилась! Развернулась к крысиной вонючке и показала свое истинное лицо.

— Ментальная атака! — ударил по ушам чей-то истошный вопль.

Сквозь застилающую глаза красную муть просочилась картинка. Застыли в ужасе торговцы и прохожие. Искаженные страхом лица и недоделанные жесты. Площадь словно накрыла невидимая оторопь. Я моргнула. Кто-то повалился на колени, кто-то в обморок. Но мой кормилец-надоеда выдержал, обмочил штаны и стоял, поджав левую ногу, как аист. Скучное, безволосое личико терзала бесполезная злоба. Я засмеялась и очнулась.

— Патруль! Где стража? Ментальная атака! Кто посмел?! — площадь возбудилась. Торговый люд стряхивал наваждение и заглядывал друг другу в лицо.

— Это он! Я знаю, это он! — крысожор тыкал в мою сторону пальцем. Прикасаться не рисковал больше. Воняло гадостно. — Я свидетель! Где патруль?

— Закрой рот, гаденыш! — прошипела я и резко развернулась, чтобы уйти.

Здоровенный детина с мордой центуриона в танковом шлемофоне встал на пути. Короткоствольный автомат держал небрежно под мышкой.

— Ты кто? — прогудел он басом.

— Я ищу Блоху, — никакого ответа получше я не придумала.

— В баню надо ходить, — толи пошутил, толи нет, громила-центурион. — Ты провел атаку?

— Нет, — я отказалась сразу.

— Пошли. Разберемся, — велел здоровяк. Дуло автомата теперь глядело мне в лицо.

— А почему я? — я попробовала возмутиться, — че некому больше, вон народу сколько!

— Этих я всех знаю, — спокойно пресек мои жалкие попытки стражник, — а тебя вижу в первый раз.