Лоббист (СИ)

Тут его взгляд зацепился за что-то. «Утверждение традиционных ценностей и финансирование просветительских инициатив» звучало почти невинно. Альфард принялся искать определение «традиционных ценностей», но безуспешно. Видимо, ими должно было стать то, на что укажет Тёмный Лорд.

— Лайал, а это тут зачем? — не выдавая своих эмоций поинтересовался Альфард, указывая на один из параграфов.

Беннет заглянул через его руку в папку:

— У министерства давно большие проблемы с учётом населения. Вы уже видели эту идею о всеобщей переписи? Для любого правительства важно хорошо представлять себе свой народ. А удостоверения личности сделают бюрократию немного проще. Поверьте, большинство стран уже ввели что-то подобное.

Удостоверения личности были странным понятием для волшебников, но Альфарда смутило вовсе не само их наличие.

— Нет, я имею в виду другое. Зачем указывать в них статус крови? Разве это имеет значение для бюрократии?

Беннет и Эйвери обменялись знающими взглядами, а на Альфарда посмотрели с каким-то ласковым снисхождением, как на неразумного ребёнка.

— Не придавайте этому слишком много внимания — это всего лишь предварительная модель. И потом, никогда не знаешь, что может понадобиться.

Но в этом документе, конечно, не было ничего случайного. Эти удостоверения были запрятаны в самый конец, в мало кому интересную часть о культурной политике, большей частью состоящей из смутных формулировок и красивых и пустых планов. Альфард не мог поверить, что это было сделано случайно.

Кровь как синоним класса всегда играла неоправданно значимую роль в магической Британии. Но это не значило, что волшебники были одержимы попытками узнать происхождение друг друга. В этом не было необходимости. Три десятка фамилий принадлежали к чистокровной элите на вершине общества. Ещё сотня или две были на слуху, хотя и не играли такой значительной роли в жизни страны. Все остальные — абсолютное большинство — носили никому неизвестные фамилии и это помещало их в не самый почетный, но в целом вполне обыкновенный класс простых людей. Мало кого интересовало, был ли каждый конкретный волшебник магглорожденным, полукровкой или нищим из Лютного Переулка в пятом поколении. Высокомерные чистокровные считали общение с любым из них ниже своего достоинства, но они вообще вращались исключительно в своем узком круге. Для всех остальных это имело ещё меньше значения.

Альфарду не приходило в голову ни одной безобидной причины, по которой кто-то захотел бы поменять это положение.

***

В школе Альфарда вряд ли можно было назвать прилежным студентом. Он регулярно забывал делать домашние задания, задавал профессорам вопросы не по теме занятий и наверняка казался окружающим не в меру высокомерным и самоуверенным. По сравнению с его блистательными старшими братьями (оба старосты, как и пристало Блэкам), он и вовсе выглядел настоящим лентяем. Но в настоящие неприятности он никогда не попадал — присутствия Ориона хватало, чтобы удержать его от шалостей, не говоря уж о всегда существующей угрозе письма отцу. За семь лет учёбы он часто получал взыскания, но ни разу не был вызван в кабинет директора. Поэтому оказаться здесь спустя полтора десятка лет было довольно неожиданно.

— Добрый день, мистер Блэк, прошу, располагайтесь. Я думаю, вы единственный оцените мой замечательный пуэр — один бывший студент привёз из Гонконга, — Дамблдор, как и всегда, демонстрировал радушие, широко улыбаясь и едва не смахивая со стола чашки широкими рукавами своей яблочно-зелёной мантии.

Альфард бесцеремонно оглядывался вокруг. Круглая комната на вершине одной из башен напоминала лабораторию сумасшедшего алхимика, только не мрачную, а наоборот, какую-то подозрительно светлую. Директор явно разделял его любовь к странным вещицам — Альфард не знал назначения многих артефактов и подозревал, что директор тоже. Другие приборы были ему знакомы: мирно качался маятник очень качественного вредноскопа, позвякивала серебряная ложка в самомешающемся котле, позади Дамблдора совершала свой медленный круг огромная модель солнечной системы — от такой Альфард и сам бы не отказался. Довершил интерьер прекрасный, не так давно возродившийся феникс, сидевший нахохлившись на ободке каменной чаши думосбора. Будь Альфард школьником, ни за что бы не смог сосредоточиться на выговоре в этой комнате.

— Должен признать, вы взволновали меня своим письмом, директор. У Северуса проблемы с учёбой? — он успел обменяться подозрительным взглядами с Финеасом Найджелусом, своим дальним предком, портрет которого висел кабинете Дамблдора. Нарисованный старик всегда его недолюбливал.

— Нет, что вы, скорее наоборот, его успехи восхищают. Профессор Слагхорн даже предложил ему дополнительные занятия по усиленной программе, но Северус отказался.