Лодка в протоке

За дверью стоял Буратино! Надейка сразу узнала его. Буратино стоял, прислонившись к косяку, его ноги были широко расставлены, а кисточка колпака свешивалась на глаз. Другой глаз, чёрный и круглый, смотрел так лукаво, что, казалось, вот-вот подмигнёт.

Буратино был большой, он доходил почти до пояса Надейке. Это теперь он стал старой, облезлой игрушкой, а тогда Надейка долго принимала его за живого и относилась к нему с уважением, даже робела перед ним.

Она так и не решилась тогда взять Буратино в руки, и тут появилась тётя Капа. Смеясь, она подняла Буратино и протянула Бадейке. Буратино оказался лёгким, ведь он был даже не деревянным, а из папье-маше. Бадейка обхватила худенькое тельце ладонями, и пальцы сошлись на спинке. Буратино качал вращающимися тонкими ножками и, подняв длинный острый нос, улыбался, как давнишний ДРУГ.

Буратино досталось больше всех игрушек. Два года Бадейка таскала его с собой всюду. Один раз Любовь Михайловна полоскала на реке бельё и взяла с собой обоих — Ромку и Бадейку: тётя Капа опять куда-то уехала. Ребята додумались усадить Буратино в пустой таз и пустить его по воде. Таз вначале плыл вдоль берега, а потом повернул и стал удаляться.

Бадейка подняла отчаянный крик. Бришлось тёте Любе раздеваться, прыгать в воду и догонять таз. Выйдя из воды, она задала порядочную трёпку Ромке, а Бадейке только пальцем погрозила и сунула ей в руки Буратино...

— Бу что, Буратино? — сказала Бадейка, доставая его из ящика.— Соскучился?

Буратино улыбался.

— Ты глупый,— сказала Бадейка.— Всегда ты улыбаешься, даже когда мне плакать хочется. А куда ты свой колпак дел? Ботерял?

Ба лысой головёнке Буратино торчало всего несколько чёрных ниток. Раньше они выглядывали из-под колпачка, будто чёлочка, а сейчас было некрасиво.

Бадейка поискала, что бы приспособить на голову Буратино. Ба спинке кровати висел шёлковый белый шарфик. Бадейка взяла его и стала накручивать на голову Буратино. Получилось что-то вроде чалмы.

Явилась Нюся.

— Это у тебя старик Хоттабыч?

— Какой Хоттабыч? Буратино! — сказала На-дейка. Но, отступив два шага, взглянула и улыбнулась.— Правда, немного похож. Если б ещё бороду!

Бороду Буратино девочки сделали из таёжного волокнистого лишайника, который Надейка набрала зимой на сопке возле зверофермы, прилепили её с помощью пластилина. Точно так же сделали и усы. Полосатый халатик сняли с одной из кукол. Буратино он пришёлся впору.

— Здравствуйте, Буратин Хоттабыч! — раскланявшись, сказала Нюся.— Вы волшебник? Сделайте, пожалуйста, чтоб я в четвёртый перешла.

Буратин Хоттабыч кивнул головой и важно сказал:

— О Нюся Стрижко! Ты перейдёшь обязательно, у тебя ведь теперь одни четвёрки, даже пятёрки есть.

— Верно,— согласилась Нюся,—спасибочко вам, Буратин Хоттабыч!

Нюся помолчала, раздумывая, о чём бы ещё побеседовать с новым волшебником.

— А у меня жемчужина есть, Буратин Хоттабыч. Она тоже волшебная.— Нюся повертела жемчужиной перед носом Буратино.— Ага, ага! Завидно?

— Подумаешь! — крутнул носом Буратин Хоттабыч.— Нисколечко не завидно.— И вдруг грустно спросил: — Нюся, тебя когда-нибудь обзывали обузой?

Нюся взглянула в глаза подружки, которая держала в руках Буратино, и испугалась: в глазах у Надейки блестели слёзы.

— Сколько раз,— поспешно заверила она.— Раз сто, а может, и двести. А тебя разве кто обозвал?

— Нет, так просто... Ну чего ты бросила жемчужину? Закатится ещё куда-нибудь. Спрячь в карман.

ТЁТЯ КАПА РАССЧИТАЕТСЯ

Пассажирский катер «Тайфун» в Кедрово приходил два раза в неделю обычно вечером, когда уже темнело.

Встречали катер чуть ли не всем селом — и дети, и взрослые, и преклонные старики. Приходили, кто и не ждал никого. Стояли толпой на обрывистом берегу, отмахивались от первых редких комаров, переговаривались и всё смотрели на тёмный противоположный берег: не покажутся ли над кустами огни мачты?

Река делала очень крутые повороты, и катер дважды проходил близко от села, но мимо него, пока наконец река снова не заворачивала, на этот раз уже к самому Кедрову.

Надейка, Ромка* Нюся и Ваня тоже стояли на берегу и вглядывались в тёмные тальники на противоположном берегу, над которыми висели крупные зеленоватые звёзды.

Но вот появилась новая звезда, зеленее других. Она мигнула раз, другой и поползла над кустами, ныряя за них и показываясь снова.

— Ура! — закричали ребята.— «Тайфун»! «Тайфун»!

На берегу был и дедушка Пасхар, в новом костюме, в новых ботинках, только трубка у него оставалась старая.

— Аким приезжает,— сообщал он всем.— Внук. Будет здесь картины делать. Хочет на протоке жить, шалаш поставить. Печки в школе сейчас топить не падо, уеду с ним. Буду рыбу ловить, уток стрелять, внука кормить. А он пускай себе рисует.

Тут же Мирошничиха делилась с соседками:

— Поясницу разломило. Втирание вот жду, обещала директорша из города привезти.— И громче, чтоб Надейка слышала:—Такая хорошая она, Капитолина Ивановна, такая отзывчивая! У самой де-лов, поди, полно, а вот взялась, не отказала.