Точно так же и второе
предположение не соответствует действительности; ибо повсюду в том, что накопилось в нашем воспоминании, мы наталкиваемся на ряды незаметных переходов, благодаря которым стушевываются те резкие перерывы, которые в других случаях благоприятствуют стремлению определенно фиксировать наши представления. И непрерывность эта касается как более простых элементов наших представлений, так и более сложных образований. В области цветов красное путем незаметных оттенков переходит через фиолетовое в голубое, через оранжевое в желтое, через розовое в белое, через красно-бурое в коричневое. В области пространственных величин и форм имеет место подобная же непрерывность и благодаря этому возникает безграничное многообразие едва различимых объектов, которое делает невозможным их обособленное фиксирование, как невозможно удерживать всех их в их различиях. Так же обстоит дело и с самими наглядными вещами. Повсюду по мере расширения нашего знания между первоначально надежно различающимся втискиваются промежуточные звенья – между снегом и градом, между деревом и кустом, между лошадью и ослом, между негром и европейцем.§ 41. Анализ понятия на простые элементы
Так как большая часть наших представлений оказывается сложной
, т. е. она возникла благодаря различимым актам, то фиксирование их содержания может производиться только посредством сознательного фиксирования их элементов (признаки, частичные представления) и способа их синтеза. Всякое выраженное в понятии определение содержания представления предполагает, следовательно, прежде всего анализ на простые, далее не разложимые элементы, который вместе с тем должен установить форму их синтеза.Этот анализ мог быть достигнут вполне лишь на основе исчерпывающего уразумения законов образования наших представлений
, которое одно только могло бы вместе с тем обеспечить согласие этих элементов у всех мыслящих. Но анализ этот никогда не может прийти к совершенно изолированным элементам как продуктам таких функций, которые были бы независимыми друг от друга, – он всегда приходит лишь к системе сопринадлежных и соотносящихся функций, которые вместе с тем заключают в себе различные формы синтеза многообразного. Те функции, посредством которых мы мыслим логические категории (единство, различие, тождество), связываются с формами наглядного представления пространства и времени; обе вместе в области того, что мы мыслим как сущее, соединяются с реальными категориями (вещь, свойство, деятельность, отношение), а все снова с наглядно данным содержанием нашего непосредственного чувственного или внутреннего схватывания. Выраженное в понятии завершение наших представлений предполагает полную систему этих элементов.Поскольку в области наглядно данного предлежит безграничное многообразие
представлений, которые отделены друг от друга незаметными различиями, постольку выраженное в понятии фиксирование должно ограничиться установлением определенных границ в постепенном потоке различий.
1. То требование, которое вытекает из первых, в § 40, 8 приведенных фактов, из сложности объектов представления
, обычно для традиционного учения о понятии. Оно учит, что мыслимое в едином, одним словом обозначенном представлении следует определять посредством признаков, что понятие нужно разлагать на его частичные представления или частичные понятия. Эти последние мыслятся в понятии и образуют его содержание. Так, в понятии «золото» мыслятся признаки «тяжелый, желтый, блестящий, металлический» и т. д.; в понятии «квадрат» мыслятся признаки «ограниченная, четырехсторонняя, равносторонняя, прямоугольная плоская поверхность»; в понятии «убийство» – «противоправное, преднамеренное, обдуманно выполненное умерщвление человека». Совокупность этих признаков образует содержание понятий «золото», «квадрат», «убийство». И это содержание изображается, конечно, как сумма или как продукт отдельных признаков. Дальнейшая задача различения почитается уже выполненной вместе с этим разложением на признаки. Ибо признаки должны являть собой именно то, чем различные представления отличаются друг от друга83.