Читаем Логике научного исследования полностью

не дают для подкрепления наших гипотез, то почему бы нам не довольствоваться одними базисными

высказываниями?*8

6 См. мой Postscript, раздел *2. В моей теории подкрепления — в противоположность теориям вероятности Кейнса, Джеффриса и Карнапа — подкрепление не уменьшаетсяс ростом проверяемости, а имеет тенденцию растивместе с ней.

*7Это утверждение можно также выразить посредством такого, совершенно неприемлемого правила: «Всегда выбирай

те гипотезы, которые в наивысшей степени являются гипотезами ad hoc.*»

2 Keynes J. М.Treatise on Probability. London, Macmillan, 1921, p. 305.

*8Карнап в работе: Carnap R.Logical Foundations of Probability. Chicago, University of Chicago Press, 1950 — признает

практическуюценность предсказаний, однако он частично разделяет только что сформулированное утверждение о том, что

мы могли бы довольствоваться одними базисными высказываниями. Так он утверждает, что теории (он говорит о «зако-

нах») не являются «необходимыми» для науки, они не обязательны даже для предсказаний: мы всегда можем обходиться

одними сингулярными высказываниями. «Тем не менее, — пишет он, — целесообразно, конечно, формулировать универ-

46

сальные законы в книгах по физике, биологии, психологии и т.д.» {Carnap R.Logical Foundations of Probability. Chicago, University of Chicago Press, 1950, p. 575). Однако это не вопрос целесообразности, а вопрос научной любознательности. Не-

которые ученые хотят объяснить мир:их цель — найти удовлетворительные объяснительные теории, хорошо проверяе-

мые, то есть простые теории, и проверить их (см. также Приложение *Х и раздел *15 моего Postscript).

251

Другая точка зрения, порождающая аналогичные вопросы, принадлежит Кайле3. В то время как я

считаю, что именно простые теории и теории, использующие немного вспомогательных гипотез (см.

раздел 46), могут быть хорошо подкреплены как раз вследствие их логической невероятности, Кайла, подобно Кейнсу, интерпретирует ситуацию прямо противоположным образом. Он также видит, что

высокую вероятность (в нашей терминологии — высокую «вероятность гипотез») мы обычно припи-

сываем простымтеориям, в частности тем, которым требуется немного вспомогательных гипотез.

Однако он опирается на основания, противоположные моим. В отличие от меня он приписывает вы-

сокую вероятность таким теориям не потому, что они строго проверяемы или логически невероятны, то есть имеют, так сказать, а priori много возможностей столкнуться с базисными высказываниями.

Напротив, он приписывает высокую вероятность простым теориям с небольшим количеством вспо-

могательных гипотез на основании своей веры в то, что система, состоящая из немногихгипотез, бу-

дет а prioriиметь меньшуювозможность столкнуться с реальностью, чем система, содержащая много

гипотез. Поэтому здесь вновь возникает удивление — зачем мы вообще должны стремиться строить

такие странные теории? Если мы хотим избежать конфликта с реальностью, то зачем нам нарываться

на него, формулируя те или иные утверждения? Если мы стремимся к безопасности, то надежнее все-

го было бы пользоваться теоретическими системами, вообще не содержащимигипотез («Слово —

серебро, молчание — золото»).

Выдвинутое же мною правило, требующее, чтобы вспомогательные гипотезы использовались как

можно более осторожно («принцип экономии в использовании гипотез»), не имеет ничего общего с

рассуждениями Кайлы. Меня интересует не уменьшение числа наших утверждений, а их простота в

смысле их высокой проверяемости.Именно это приводит меня, с одной стороны, к правилу: вспомо-

гательные гипотезы должны использоваться как можно более экономно, а с другой стороны, к требо-

ванию сокращать число наших аксиом, то есть число наиболее фундаментальных гипотез. Последний

пункт вытекает из того требования, что в науке следует предпочитать высказывания высокого уровня

универсальности и что система, состоящая из многих «аксиом», должна быть, если это возможно, вы-

ведена (и, таким образом, объяснена) из системы с меньшим количеством «аксиом» и с аксиомами

более высокого уровня универсальности.

3См.: Kaila H.Die Principien der Wahrscheinlichkeitslogik // Annales Universitдtis Fennicae Aboensis. Series В. Turku, 1926, vol. 4, N 1, p. 140.

252

84. Замечания об использовании понятий «истинно» и «подкреплено»

В развиваемой нами концепции логики науки можно избежать употребления понятий «истинно» и

«ложно»*1. Их можно заменить логическими утверждениями об отношениях выводимости. Поэтому

вместо того, чтобы говорить: «Предсказание ристинно при условии истинности теории tи базисного

высказывания Ь»,мы можем сказать, что высказывание рследует из (непротиворечивой) конъюнк-

ции tub.Фальсификацию теории можно описать аналогичным образом. Вместо того чтобы назвать

Перейти на страницу:

Похожие книги

Философия
Философия

Доступно и четко излагаются основные положения системы философского знания, раскрываются мировоззренческое, теоретическое и методологическое значение философии, основные исторические этапы и направления ее развития от античности до наших дней. Отдельные разделы посвящены основам философского понимания мира, социальной философии (предмет, история и анализ основных вопросов общественного развития), а также философской антропологии. По сравнению с первым изданием (М.: Юристъ. 1997) включена глава, раскрывающая реакцию так называемого нового идеализма на классическую немецкую философию и позитивизм, расширены главы, в которых излагаются актуальные проблемы современной философской мысли, философские вопросы информатики, а также современные проблемы философской антропологии.Адресован студентам и аспирантам вузов и научных учреждений.2-е издание, исправленное и дополненное.

Владимир Николаевич Лавриненко

Философия / Образование и наука
Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное
Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука