Логово чудовища

— Я видел мёртвых, — мрачно изрёк Джо Уэдлок. Его дочь оторвалась от гренка с мармеладом и удивлённо посмотрела на него.

— Я знаю, папа. Потому что ты — директор похоронного бюро.

— Я не в этом смысле, — покачал головой Джо. — Я их похоронил, а потом… увидел снова.

Двенадцатилетняя Гармония Уэдлок пристально смотрела на отца.

— Ты хочешь сказать…

Джо кивнул:

— Прошлой ночью я видел миссис Бримбл. Мельком, но точно знаю, что это была она.

— Откуда? — спросила Гармония, её синие глаза широко раскрылись.

— Потому что на ней была та самая ужасная красная шляпа, — терпеливо объяснил Джо, — которую она обычно носила по воскресеньям.

— Минуточку, — Гармония вроде бы нашла объяснение, — ты её видел после того, как вышел из «Забитой овцы» или раньше?

— После, — потупившись, признался Джо, — но насчёт шляпы я не ошибся. Точно её.

— Но разве миссис Бримбл не похоронили до Рождества? — спросила Гармония.

Отец мрачно кивнул:

— Да. И я помню, что из-за снега и льда мы зарыли её не очень глубоко.

Отец и дочь в ужасе переглянулись.

Гармония прикусила губу.

— Мёртвые обычно не поднимаются из могил и не ходят, даже в Темпл-Герни… Если только…

Отец печально покачал головой:

— Я видел не только её.

Гармония перегнулась через стол и пощупала его лоб.

— Мм-мм… температуры вроде бы нет.

— Я видел миссис Ринг, — гнул своё Джо, — и мисс Бессант, которая работала на почте. Думаю, надо дать знать об этом Биллу Бичгуду. Похоже, у нас опять объявились вампиры.

— Больше похоже на зомби, — вздохнула Гармония. — Пожалуйста, передай мне сок, папа.

* * *

Херби Гудвилл не злился так с того самого дня, когда правительство предложило ввести десятипроцентный налог на сидр. Ночью кто-то перебил его породистых овец, всех до единой. Куски мяса валялись на тропинке, которая вела к начальной школе. Внутренности свисали с залитого кровью забора. Головы овцам оторвали, некоторых изгрызли, а потом разложили вдоль тропинки. Херби подумал, что всё это похоже на творение какого-то свихнувшегося художника вроде Дэмьена Хёрста. ^[7]

Мисс Бу (сокращенно от Будасии) Седжмур, директор начальной школы Темпл-Герни — высокая женщина с мелкими и острыми зубами и прядью седины в волосах, напоминавшей «бомбу», сброшенную большой птицей, — восприняла случившееся с тем спокойствием, с каким она всегда встречала неожиданное, и быстро провела детей через бойню, стараясь не запачкать кровью свои новые замшевые туфли.

— Всё хорошо, дети, покажите, что вы храбрецы, — нервно говорила она. — Осторожно, Адам. Не наступай в… ох! Слишком поздно, дорогой. Ничего, отстирается. Ох, Себастьян! Мэттью… не надо… не надо это трогать!

Как же она потом гордилась тем, что её маленькие подопечные прошли по дорожке колонной по одному, сжимая контейнеры с ленчем и распевая школьный гимн высокими (пусть и чуть дрожащими) голосами.

— Разумеется, мои дети не такие, как все остальные, — делилась она с Биллом Бичгудом, который помогал ей снимать со стены овечьи головы, прибитые гвоздями под школьными часами. — Они — дети Темпл-Герни.

* * *

Сержант Билл Бичгуд особенно не удивился, когда всё опять пошло наперекосяк. Он родился в том самом коттедже, где и жил до сих пор. Отличный полицейский, Билл не раз получал предложения о переходе в другое место с повышением в должности, но всегда отказывался, чтобы приглядывать за жителями Темпл-Герни, большинство которых знал всю свою жизнь. Как и многие жители этого необычного маленького городка, он родился с шестым чувством — осведомлённостью о существовании ОЧЕНЬ ПЛОХОГО, а потому знал, что во всём мире случается много плохого, особенно в наши дни.

И когда мисс Бу позвонила ему, он сразу понял, с чем имеет дело. Он не располагал ни экспертами-криминалистами, ни жёлто-чёрной полицейской лентой, ни силовой поддержкой. Билл Бичгуд мог полагаться только на себя да на своего констебля, которому ещё предстояло научиться не блевать на месте преступления. «И к чему всё это ведёт?» — думал Билл Бичгуд. Он прекрасно знал, кто всё это сделал. И поделиться этой новостью в Темпл-Герни мог только с одним человеком. Остальные находились в Лондоне. В «Ночной вахте».

* * *

Пока сержант Бичгуд разговаривал по телефону с Квентином Кроуном — и разговор получился долгим, — Том Дэвис, хозяин «Забитой овцы», готовился открыть своё заведение на ленч. После исчезновения его сына, Тедди, на сердце Тома словно лёг большой камень. Конечно, Тедди никого не слушался и дерзил. Некоторые говорили, что по таким парням плачет тюрьма, и Том иной раз, размышляя непредвзято, соглашался с ними. Но Тедди оставался его сыном, и он не видел его почти год. А после того как от него ушла жена, Тому оставалось только одно — работа в пабе, что он и делал, хотя зима выдалась тяжёлой: многие из постоянных клиентов уехали. Темпл-Герни в эти дни всё более напоминал город-призрак. Завсегдатаи у Тома всё ещё оставались, но с наступлением темноты редко кто из них заглядывал в паб.

Том как раз засыпал мелочь в кассовый аппарат, когда громкий удар заставил его поднять голову. Стучали, насколько мог понять Том, в запертую дверь.