Логово смысла и вымысла. Переписка через океан

Еще перед завтраком ежедневно приходила медсестра, раздавала лекарства, спрашивала о жалобах. Большое послабление сделала мне врач Елена Николаевна Бутова. Хотя запрещалось ложиться днем на кровать, я иногда ложился: было невмоготу все время сидеть на скамье без спинки. Но тут же надзиратель в глазок заглядывал и требовал встать. Однажды я не подчинился, вошли майор и старший лейтенант. Они были оба очень лютые, у обоих нечеловеческий взгляд. Я их теперь встречаю иногда. Один из них совсем спился. Они хотели утащить меня в карцер, но Елена Николаевна пришла в этом момент и строго запретила:

— Я начальник санчасти. Курочкин болен, его надо в санчасть.

А потом, когда вернули из санчасти, она предписала мне спать после обеда. Это было огромное облегчение, хоть два часа днем я мог полежать и либо поспать, либо почитать лежа.

Врач Елена Николаевна Бутова:

Я, конечно, знала, что Парин имеет отношение к медицине. Была я начинающим врачом, но он никогда не подчеркивал своего превосходства, не пытался давать советы, делать себе назначения. Только когда я прооперировала ему полип в прямой кишке, он обратился с просьбой сказать ему результат гистологии. Я, зная, что он медик, не только сказала, но и показала ему результат анализа, чтобы он не сомневался, не думал, что я его обманываю. Он поблагодарил и ушел.

Это особенно бросалось в глаза, ибо другие так себя не вели. Многие пытались диктовать себе назначения, и если я не соглашалась прописывать то, что они хотели, вели себя вызывающе. Парин никогда ничего такого себе не позволял, хотя иной раз я была бы не прочь услышать от него советы. В тех условиях особенно раскрывается человек. Парин, правда, разговорчивым не был, скорее был замкнут. По‐моему, он очень любил семью, имел при себе их фотографию и однажды мне ее показал.

В остальном все контакты были официальные: он обращался, когда его что‐то беспокоило, я оказывала помощь.

Шульгин был более откровенен, он писал стихи и всегда показывал их мне, просил высказывать мнение. Высокий, худой, очень прямой старик. Потом он поселился во Владимире и поддерживал контакт со мной. Еще он говорил, что поддерживает связь с Андреевым и Париным, но больше с Андреевым.

Помню, Русланова говорила мне:

— Ничего, мы еще попоем, доктор!

Когда она была с концертом во Владимире, я зашла за кулисы. Там было много народу, но она всех отстранила, бросилась ко мне и зарыдала.

Во Владимирской тюрьме томились многие знаменитости.

Василий Витальевич Шульгин (1878–1976) оставил неизгладимый след в истории России как литератор и политический деятель. Депутат II–IV Государственных Дум, он возглавлял в ней крыло националистов и монархистов, однако в феврале 1917 года принял ведущее участие в перевороте, покончившим с монархией. Шульгин лично (вместе с А. И. Гучковым) принимал отречение императора Николая II. После октябрьского переворота — видный участник белого движения. После гражданской войны эмигрировал, поселился в Югославии, был одним из ведущих деятелей и идеологов право‐радикального крыла белой эмиграции. Автор скандальной книги «Что нам в них не нравится», в которой «обосновал» свои антисемитские взгляды, обвиняя евреев во всех бедах России. В конце 1930‐х годов отошел от активной деятельности. В январе 1945 года был задержан советскими оккупационными войсками в Югославии, вывезен в СССР, приговорен к 25 годам заключения. Наказание отбывал во Владимирской тюрьме. В 1956 году освобожден по амнистии. В 1965 году приобрел широкую известность как главный герой документального фильма «Перед судом истории» (режиссер Ф. Эрмлер).