Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Локи внимать предупреждению не желал, он вообще старался не обращать внимания на бесконечные выпады Хагалара, которыми старик пытался побольнее уколоть, но все же полностью отрешиться от зловещих предупреждений не получилось. Стал бы Лафей штамповать заведомо бесплодных наследников ради сиюминутной победы над Асгардом и воцарении в Девятимирье? Етуны — народ странный, Локи их не понимал и стремился понять только в детстве, до того как ему вбили в голову мысль про расу монстров. В детстве они с братом зачитывались сказками Етунхейма, не походящими ни на какие другие. В то время, как у прочих народов отважные мужчины сражались за нежных красавиц, у етунов, в обществе, где женщине отводилась роль глубоко уважаемого предмета мебели, практически не разговаривающего с мужчинами и ни на что не влияющего, в древних сказках именно девушка становилась героиней, спасающей невинные души и сражающейся за любовь. Часто сказки начинались с того, что некая етунша влюблялась в юношу, против которого выступали ее родители — это было обязательное условие, — потом с ним что-нибудь случалось, он покидал Железный Лес не по своей воле, а она, презрев опасности, бросалась в погоню и, превращая собственное тело в ледяные кинжалы, вырывала любимого из лап злодеев. Етунша один раз совершала подвиг, доказывая судьбе, что достойна лучшей доли, и всю оставшуюся жизнь наслаждалась покоем под покровительством и полной защитой мужа. Впоследствии правители Етунхейма оправдывались: мол, в прежние времена из-за несовершенства общества женщины вынуждены были идти на подвиги, зато теперь они сидят дома, занимаются детьми и уютом и ни о чем не беспокоятся, ведь все проблемы решают мужчины… Которых они видят только ночью, если луна ярко светит. В светлое время суток общаться с женщиной в современном Етунхейме считалось неприличным даже для мужей и выросших сыновей. Женщин безмерно ценили только как хранительниц домашнего очага и целительниц физических или душевных ран. В этом Асгард с Етунхеймом сходился — в обоих мирах врачами были, в основном, женщины, причем в Етунхейме обучение было настолько прекрасно, что большинство целительниц Асгарда получали образование именно там. Разумеется, до последней войны.

Не меньше, чем сказки, поражал Локи и героический эпос Етунхейма, но с совершенно другой стороны. В героическом эпосе речь велась о славных битвах между героями Етунхейма и Асгарда. Разумеется, герои Етунхейма в конце концов побеждали. В Асгарде пелись точно такие же баллады, но с победой асов, соответственно. Оба варианта баллад царевичи подробно разбирали на занятиях. Одни учителя предполагали, что битв было несколько, сражались не всегда до смерти, и каждая сторона увековечивала выгодное ей сражение. Другие утверждали, что битва все же была одна и со смертельным исходом, но каждая сторона впоследствии написала балладу о своем герое, как если бы он победил.

О подобных мелочах Локи тоже хотел расспросить мать. Спрашивать сестер не имело смысла, учитывая их чужое етунское мировоззрение. Только у покойной царицы было мировоззрение аса и знания етуна. Еще больше, чем о сказках, Локи хотелось узнать о собственной семье и биографии ближайших родственников, но то были слишком личные вопросы, с которых не следовало начинать, а вот вопросы о культуре, эпосе и истории нейтральны и должны настроить мать на дружественный лад… Если ее вообще удастся вызвать, если она захочет говорить.

Наконец, когда солнце зашло за горизонт, погост опустел. Локи вернулся к царевне, которая даже позы не сменила. Ее взгляд был устремлен вверх, в бескрайнее синее небо, такое непохожее на небо ее холодной родины.

— Ты уверена, что в Етунхейме твое отсутствие не заметят? — спросил Локи сперва на асгардском, но быстро исправился и перешел на етунхеймский. Правда, мужской, но сестра прекрасно поняла его.

— Уверена, — она поднялась на ноги и немного размялась. — Идем.

Она шла так целеустремленно, будто знала, какой курган принадлежит матери. Нечаянная догадка поразила Локи:

— Ты присутствовала на похоронах?

— Нет. Но я ее чувствую. Всегда чувствовала. Она же моя мама, — царевна перешагнула через каменную ограду кладбища. Локи предпочел воспользоваться обычным входом, а не карабкаться по камням. К асгардским курганам царевна не испытывала никакого уважения: она шла прямо по ним, а через мелкие перешагивала, словно через лужи или камни. Она нисколько не уважала асов, хотя являлась на половину асиньей. Локи же ненавидел етунов, хотя являлся на половину етуном.

Царевна остановилась подле кургана, чьи очертания терялись в сумерках. На него ни один ас не указывал, но это вполне мог быть тот самый курган, который показывал Один.

— Она здесь, — прошептала царевна, опускаясь на одно колено. — Я чувствую. Она ждала меня.