Локи все-таки будет судить асгардский суд?

— В общем, верно. Когда Один покусился на работу Хель, на мертвецов, то она поставила жесткие условия, мол, Один будет забирать только тех воинов, которые призвали его в бою. Но постепенно правила смягчились, и валькирии стали отбирать павших воинов собственноручно. Сотни, тысячи, миллионы духов пребывают в Вальгалле, пируют, борются друг с другом и ждут Рагнарек. Об этом ты знаешь. Именно из-за предсказания Вельвы у Одина обязательно есть сын Тор и страж моста Хеймдаль, повелительница мертвых — всегда Хель, как и царь Муспельхейма — всегда Суртр. Но ведь необязательно ждать страшного конца нашего мира. Понимаешь меня?

— Прекрасно понимаю, — глаза Локи опасно сверкнули. — То есть Вальгалла — это не чертог для Рагнарека, а огромная дополнительная армия Асгарда, превышающая численностью население всего Девятимирья!

— Официально — да, — Хагалар поспешил спустить Локи с небес на землю. — Так все считают, но это блеф.

— Блеф?

— Увы, да, — Вождь понизил голос до шепота. — Все дело в том, что наши многомиллионные войска действительно мертвые. А дух не может причинить живому никакого физического вреда, только напугать или проклясть. Можно, конечно, запустить дух в чье-нибудь тело, но тело должно быть подходящее, сильное, а где ты наберешь миллионы подходящих тел? Так что войско эфемерно. В Рагнарек мертвые пойдут сражаться с мертвыми, и это будет настоящая битва, а сейчас всё иначе. Но отдельно ни Муспельхейм, ни Свартальвхейм не выступят против нас открыто — боятся, скорее будут подтачивать нас изнутри.

— Подожди, — Локи нахмурился, обдумывая какой-то план. Хагалар милостиво не мешал.

— Говоришь, что духа можно вселить в сильное тело? Много поколений асов и прочих существ будут защищать Асгард, если дать им тела. Много сильных тел.

— И? — Хагалар легонько дотронулся до плеча Локи. Царевич закрыл глаза и медленно заговорил:

— Семь миллиардов людей. Вторая по численности раса Девятимирья — альвы — их два или три миллиона, из них едва ли пятая часть — взрослые мужчины, способные держать в руках оружие. Семь миллиардов людей. Анабиоз. Армия мертвых в телах сильных людей — Асгард станет непобедимым.

То, что вначале показалось Хагалару преступной глупостью, через пару минут обрело смысл. Конечно, ни о каких семи миллиардах речь не шла, но увеличить численность живой армии Асгарда за счет людей-химер теоретически возможно. Нужны длительные исследования, ведь никто прежде не пробовал так использовать одержимость. Впервые за два года Хагалар слышал от ребенка разумную мысль, но для ее воплощения нужно время, а его катастрофически не хватало. Ближайшие конфликты точно придется разрешать по старинке, а вот в будущем возможно всё.

Последние недели Тор пребывал в благодушном расположении духа. Началась летняя половина года — прекрасное время для покорения новых вершин в компании верных друзей. Сиф во время похода поймала парочку самых обычных птиц, на которых раньше и внимания не обращала — кулика-сороку с бекасом — и радовалась своему везению как ребенок. Для нее восхождение стало отличной возможностью ненадолго сбежать от консервативного мужа, с которым она не сошлась характерами. Разногласия обнаружились в первую же ночь: Гринольв женился ради наследников, а Сиф не собиралась рожать в ближайшее время.

— Как только починят Радужный Мост, грянет война, — объяснила она свою позицию сразу после свадьбы. — Я должна сражаться, а не заботиться о младенце.

В медицинские или магические средства Сиф не верила, поэтому огородилась от детей древним, как мир, способом — воздержанием.

— У Гринольва куча недостатков, — рассказала она друзьям по секрету, — но он не насильник.

Величайший полководец прошлого действительно не был насильником и уважительно относился к женщинам даже побежденных народов, во многом поэтому о нем время от времени ползти гадкие слухи, которые он пресекал на корню. Но он компенсировал следование своим моральным принципам такими громкими скандалами, что слышал весь Асгард, и только Сиф оставалась глуха к его ярости.

— Я его не слушаю, — хвасталась она. — Думаю о своем. Если ему что-то не нравится, пусть разводится. В Фенсалир я уже всё равно не попаду.

— Он может поступить как все мужчины, — забеспокоился Вольштаг.

— Если он посмеет меня ударить, я отрублю ему кисти обеих рук или вспорю брюхо, — на полном серьезе ответила Сиф. — Он брал в жены воина, а не служанку. Я подарю ему наследников, когда в Асгарде настанет мир.

— Я узнаю в тебе себя прошлую, — походя заметила Фригг, ставшая невольным свидетелем дружеского разговора. — Надеюсь, ты справишься с усмирением Гринольва.

Но усмирить Гринольва было невозможно, поэтому Сиф старалась не бывать дома, когда он возвращался со службы. Они жили вместе, но почти не встречались. Это был странный брак, обсуждать который никто не смел — боялись тяжелой руки Гринольва и острого копья Сиф.