Ломая печати

Мой оптимизм подкреплялся тем, что в Тренчине была суконная фабрика. А точнее, фабрика, где расчесывали и мыли шерсть, ткали ее и производили ткани. Именно так она была зарегистрирована в 1906 году и записана в фирменном реестре на трех языках. Позднее к этому добавился и словацкий вариант: «Тиберг и сыновья».

Если кому-то этот повод для моей радости при поисках Белой пани покажется более чем незначительным, а его источник — существование какой-то суконной фабрики — несколько странным, то следует сразу объяснить, что господа Поль и Жан Тиберг были французы из Лилля, основатели и владельцы текстильных фабрик с капиталом около 23 миллионов франков, искавшие возможности успешного его умножения прежде всего в странах с дешевой рабочей силой и выгодными условиями для предпринимательства. И то и другое они нашли в старой Венгрии, на территории теперешней Словакии в городе Тренчине, который в надежде справиться с голодом и безработицей годами добивался помощи, по возможности, постройки фабрики.

Ситуация, какую принято называть взаимовыгодной, обусловила то, что дело очень скоро было решено. Город подарил фабрикантам земельный участок, субсидировал строительство, освободил их от местных налогов и разрешил безвозмездно пользоваться каменоломней. А французы, в свою очередь, построили фабрику, электростанцию, железнодорожную ветку, привезли станки, а с ними постепенно и директоров Жана Дюгамеля, Альфонса Делаттра и Виктора Деллеру. И мастеров. Это понятно. Все они были в основном из департамента дю Норд, из сел, прославившихся ткацким ремеслом. И эти директора, и мастера долгие годы управляли на фабриках в Тренчине, а словаки, получавшие мизерную зарплату, ткали ткани для Швейцарии, Франции, Германии, Швеции, Англии; у французов рождались дети, они женили сыновей и выдавали замуж дочерей, качали на коленях внуков, у них были девери и шурины, невестки и золовки, зятья и невестки, а когда они умирали, их хоронили на городском кладбище… Вот я и рассудил, что такая масса людей, так или иначе связанных с Францией, должна хоть что-нибудь знать о женщине, помогавшей во время войны их землякам.

И они, разумеется, знали о ней и направили меня к Белой пани.

Потому я и сижу сейчас у нее. И уже знаю, почему ее так звали, — ее лицо обрамляют волосы, белые как снег. Чистое серебро.

Но я хочу быть беспристрастным: наряду с ткачами мне не менее охотно помогали в поисках и уроженцы Тренчина. В те дни здесь для всего, что как-нибудь связано с французами, горел зеленый свет. Дело в том, что именно тогда один француз по имени Пфлаум помог тренчинцам решить вековую, едва ли не с античных времен существовавшую проблему, осложнявшую их отношения с окружающим миром, — этот вечный источник сомнений, конфликтов, разногласий, споров, обид, унижений, оскорблений и тем для диссертаций и научных трактатов (если все их сложить вместе, получится нечто вроде пирамиды). А теперь все стало ясно. Вопрос чести, местного патриотизма, гордости, престижа был решен. Полностью. Целиком. Окончательно. Отныне тренчинцы могут ходить с гордо поднятой головой, смотреть прямо, они сохранили свое лицо, отстояли свою честь. И уже никто, ни один недоброжелатель, никакой хулитель, бездельник, никакой безродный бродяга, негодник и интриган не сможет надеяться, что посмеет когда-нибудь насмехаться над тренчинцами, высмеивать их, оскорблять. Ибо выяснилось, было уточнено, проверено и доказано, что легат Марк Валерий Максимилиан тут действительно был. Что Лаугарицио — это и есть Тренчин, а Тренчин — это и есть Лаугарицио. И следовательно, надпись на скале под градом, которой всегда так гордились тренчинцы, они не высекли сами (а в этом их многие подозревали) как приманку для туристов, жаждущих увидеть самый северный в Центральной Европе памятник римской цивилизации.

Да, эти восемнадцать слов и сокращений в самом деле высекли в 179 году римляне… «В честь победы цезарей из войска, которое стояло лагерем в Лаугарицио, 855 солдат II легиона Марка Валерия Максимилиана, легата II вспомогательного легиона», то есть в честь императора Марка Аврелия, когда он воевал за Дунаем против маркоманов. И француз по имени Г. Г. Пфлаум все это подтвердил тем, что в алжирской Зане, в руинах, выкопал высокий постамент из голубоватого известняка. Передняя часть его основания вся была густо исписана — двадцать три строки. Так вот двадцатая строчка неоспоримо, с надежностью памятника подтверждала, что военачальник по имени Марк Валерий Максимилиан командовал не только когортами на Востоке во время парфянской войны, легионами в Паннонии во время второй германской войны, дунайским преторским флотом из Мийена, Равенны и Британии, доставляющим припасы из Галлии, и кавалерией из афров и мавров, используемой в целях разведки, но и II вспомогательным легионом, ее особым отрядом, зимовавшим в Лаугарицио. То есть в Тренчине!