Ломая печати

(1) Рожденные под знаком Овна большей частью отличаются характером простым и твердой волей. Легко и быстро соображают. Это люди щедрой души и оптимистического взгляда на жизнь. Они честолюбивы, наделены неуемной жаждой независимости. Всегда стремятся быть на первых ролях. Горячо берутся за любую работу и умело используют предоставившиеся возможности. Быстро добиваются осуществления цели. Полагаются на собственные способности. Утверждают свою волю. Осознают свою силу, у них очень развито чувство долга. Не боятся трудностей. Неудачи, как и борьба с препятствиями, их не отпугивают. Готовы жертвовать собой ради большого дела. Обид не прощают. Допущенную по отношению к ним несправедливость запоминают надолго. И еще — наделены особой склонностью к ратному делу.

Гороскоп Йозефа Белещака, родившегося 21 марта 1920 года в Сташкове на Кисуцах, изобиловал многими данными, которые находились в явном противоречии с его характером и жизнью. Однако при этом он действительно был человеком простым, волю имел твердую, легко и быстро соображал, и чувство долга у него было развито чрезвычайно: ради великого дела он действительно мог пожертвовать собой.

Видимо, это и было причиной, по которой он и шел теперь из Зволена на юг.

А ведь он на самом деле не должен был идти. Не обязан. В его власти было принять любое решение. Многие же сказали: нет!

Он отслужил два положенных года в армии и еще год на сверхсрочной. За спиной, стало быть, три года в защитной суконной форме. А дома дел невпроворот! Совсем заждались его!

Но он и впрямь был из тех, у кого чрезвычайно развито чувство долга и кто готов жертвовать собой ради великого дела.

И еще хотелось отплатить за пережитое оскорбление. Нанесенное фрицами. Словакам.

Разве такое позабудешь! И те довоенные годы, когда он учился в Пршиборе. Как его оттуда гнали, точно скотину.

Хотя немецкие «фокке-вульфы» осыпали его пулеметными очередями и дождем листовок:

«Солдаты! Словаки! Амнистия президента все еще в силе! Для всех, кого насильно мобилизовали и обманули! Выходите из леса! Возвратитесь к своему труду! В родные дома! Не верьте, что немцы силой угонят вас из Словакии! Это ложь! Никто вас не будет наказывать, если вернетесь добровольно. Листовку держите при себе!»

Он собирал эти бумажки, читал и продолжал свой путь.

Уж он-то знал этих немцев как облупленных. Сколько пришлось вытерпеть, пока его взяли в ученье. По всем Кисуцам обивал пороги, а работы так и не нашел. И, только определившись в Пршиборе в ученики, он немного вздохнул. А когда настал срок получить свидетельство об окончании учебы, началась оккупация, мастера вытурили из Судет, а его отправили в Словакию!

Поэтому он шагал строевым маршем, хотя над ним кружили двухмоторные самолеты, а на голову дождем сыпались листовки.

«Солдаты! Словаки! Не верьте, что немцы грабят и убивают! Немцы ничего плохого не сделают вам, так как пришли на помощь словакам. Поэтому с теми, кто встанет на сторону немцев, ничего не случится. Прилагаемый пропуск предоставляет вам эту возможность. Каждый здравомыслящий словацкий офицер и солдат, который явится с этим пропуском к представителю немецких вооруженных сил, получит свободу, и с ним будут обращаться соответственно его собственному желанию и общепринятым правилам. Немецкое командование».

Они не грабят и не убивают! Видел он их в Судетах, этих сквалыжников, как они не грабили! И помнил еще со времен протектората, как они не убивали! Изверги!

Поэтому он уже перестал поднимать листовки, чтобы поскорее добраться до места.

Он уже не смотрел на эти листовки, потому что впереди приветствовали его башни, крыши, бастионы и стены города, который был их целью.

Они направились к ратуше, величественному белому зданию с лестницей и колоннадой. Остановились. Построились. На площадь сбежались все, кто только мог двигаться. Обступили их, жадно разглядывали.

— Что вы за солдаты? — любопытствовали они.

— Мы? Словаки, — отвечал Белещак.

— Французы! — отвечали другие.

— Французы, — прокатилось по толпе. — Так кто же вы в конце концов?

— Наполовину такие, наполовину сякие. Но все — за одного, а один — за всех.

По лестнице уже поднимались горожане и начальник жандармского поста. Один из них зычно возгласил: