Ломая печати

Судя по их рассказам, соединение возникло еще в дни боев под Москвой из особого истребительного батальона, в нем было три роты, причем одна состояла из испанских республиканцев, воевавших против Франко. Соединение действовало в районе Серпухова, одна из баз располагалась в лесах недалеко от толстовской Ясной Поляны. После того как бойцы приняли партизанскую присягу, соединение получило название «Угодское».

Самой значительной его акцией было нападение на штаб корпуса, входившего в армейскую группу «Центр». В ночном сражении они уничтожили свыше ста фашистов, такое же количество автомашин, четыре танка и захватили документы штаба. Их потери составляли восемнадцать убитых и восемь тяжелораненых. Кроме того, немцы захватили заместителя командира Михаила Гурьянова при переходе через фронт и казнили его всенародно на площади в Угодске[28]. Из группы в десять бойцов и их командиров менее чем за полгода выросла основа нового отряда «Олимп», в обязанности которого входило выполнение специальных разведывательных заданий. Действовал он в районе Великих Лук на Западной Двине. Это был очень маневренный, хорошо вооруженный отряд, контролировавший обширную территорию и способный осуществлять длительные рейды. Один из самых длительных был осуществлен им во время Сталинградской битвы.

Тысяча триста километров от Великих Лук до окрестностей Киева он прошел за месяц. В Овручском районе к нему присоединились другие отряды и оперативные группы, главным образом отряд «Циклон», и все вместе они образовали соединение имени Александра Невского.

Дальнейший маршрут лежал на запад, к польской границе. Отбивая непрерывные атаки немцев и банд украинских националистов, он достиг ее в начале апреля и, выдержав бой с дивизией СС «Галиция», переправился через реку Буг. В Польше соединение уже насчитывало в своих рядах до семисот бойцов. Яновские леса и Сольская девственная пуща у Люблина предоставили им убежище. Здесь немцы окружили соединение, но оно вырвалось из кольца и продолжало рейд к границам Словакии. В конце июля оно вступило в пределы Словакии неподалеку от Дуклы у деревни Шарбов. Когда партизаны проходили через оборонительные позиции словацких частей, многие устремлялись им навстречу и присоединялись. Ночными маршами по лесным дорогам они за три дня преодолели свыше ста километров и дошли до деревни Криж у Чертовского кряжа. В ряды соединения вливались местные жители, а в начале сентября к нему присоединилось около двухсот пятидесяти солдат 1-й словацкой дивизии, примерно шесть артиллерийских батарей, два кавалерийских отряда. Как только вчерашние солдаты словацкой армии приняли партизанскую присягу, началось продвижение по повстанческой территории. Расстояние от Минчола через Левочскую гряду, Кветницу, подножие Кралевой голи, Гельпу и до самой Банской Быстрицы было преодолено без потерь за десять дней.

Расположившись в Кордиках, соединение принимало участие в сражениях под Гандловой и Превидзой. Две недели спустя через Старую Кремничку отряды пробились к Жибритову, в селение Шваб. Устроив тут основную базу, командование направило разведывательные группы в тыл противника. Первую — в Венгрию, вторую — в Западную Словакию, третью — в районы Верхней Нитры.

А потом появились французы.

Оба командира сразу же встретились.

— Стало быть, вместе повоюем, верно? — таков был смысл разговора в Крупинском штабе.

— Еще бы! Обязательно повоюем!

Уже собравшись уходить, партизанский командир снял с руки часы и подарил их французскому капитану. Француз подарил казаку авторучку.

— Увидимся завтра!

— До завтра!

На Крупину, давнюю цитадель христианской цивилизации, всегда нападали с юга. Все равно, был ли это жестокий Али Бей, кровавый Мехмед Кючюк или не ведавший пощады будский паша, все приходили с той стороны, где в полдень высоко стоит солнце.

«Свинячье племя! Не грамотами увещевать вас буду, коли не покоритесь, а пойду на вас и, словно псов поганых, на аркане приволоку в темницу», — таким примерно было милое обращение в ту пору. И потому знаменитая башня Вартовка[29], с которой открывался вид до самого Ситно и Бзовикского града, оповещала маячными дымами такие же сторожевые башни по левую и правую руку о надвигавшейся с юга опасности.

Теперь противник угрожал с запада. За Святым Крижом и Яльной дорогу на Зволен и Быстрицу ему преградила Чехословацкая парашютно-десантная бригада — пришлось наступление остановить. Вскоре, однако, он повернул направо, с жестокими боями пробился через Мочар и Козельник к Штявнице, намереваясь оттуда ударить на совершенно не готовую к обороне Крупину.

Ибо город и в самом деле жил спокойно и о боях не помышлял. Все, что до сих пор происходило в нем, было связано лишь с торжественным приобщением к идее восстания, с не менее торжественным приходом и уходом повстанческих частей, еще более торжественным избранием революционного национального комитета и с вовсе не торжественной ликвидацией немецкого офицера, забредшего по чистой случайности в эти места.

Так было. Но близился час испытаний.