Ломбард в Хамовниках

Он неторопливо прошелся по пустому коридору второго этажа. Никто у открытых окон больше не дымил. Трепалов потребовал, чтобы курильщики собирались во дворе, внизу, возле скамейки. Там общая курилка, там коптят моторы. А кому не нравится, то лучше бросить эту вредную привычку. Приказ есть приказ, и его требуется выполнять. Вообще за короткий срок Трепалов сумел навести порядок в управлении. Кому надо было, тот сидел в отделе за столом, писал отчет, остальные дежурили по районам, встречались со своими филерами, опрашивали жителей, добывали информацию. Результат от таких нововведений не замедлил сказаться. Из тридцати орудовавших в Москве банд оставалось от силы десять. Правда, не удалось пока разгромить две самые большие, самые страшные – банду Кошелькова и неуловимого Сабана. Но Кошельков был не столь важен и грозен, как Сабан. Кошельков грабил, но людей не убивал. Сабан – другое дело. Какие подставы, западни ни создавали милиционеры, им в сети попадала мелкая рыбешка. Главарь, Сабан, Сафонов Николай Михайлович, огрызался, жертвовал своими подельниками, но уходил от преследования, и костяк преданных ему бандюганов оставался с ним. Он уже больше не заглядывал ни в «Славянский базар», ни в «Метрополь», ни в «Лондон», везде его ждали расставленные Трепаловым люди. Видимо, недолго осталось ждать, когда самая крупная рыба попадется в сеть.

Сергей остановился перед знакомой дверью. Стукнул раз-другой. Тишина. Он стукнул погромче. Никакого ответа. Вот это номер. Куда же делась Иринка? Ведь он видел, как она прошла мимо часового. Нажал ручку, открыл дверь. За письменным столом никого. Машинка в чехле. Дверь к Трепалову закрыта. Куда она пропала?

Сзади кто-то положил руку на его плечо. От неожиданности Сергей вздрогнул. На всякий случай сунул руку в карман, чтобы нащупать свой наган. Раздался смех:

– Ну что, потерял Иринку?

Он резко обернулся и увидел стоявшего в коридоре Трепалова. Рядом с ним улыбающаяся Иринка и – надо же! – та самая девушка из Хамовников, с Потылихи, с которой он познакомился возле гауптвахты. Как они незаметно подкрались к нему? Девушку звали вроде Маруся. Выглядела она теперь совсем по-другому. В шелковом платочке, лицо чистое, без всяких подмазываний, от этого стали видны ее золотистые веснушки. Глаза темные и платье темное, скромное. Он даже засомневался, она ли это, которая перед ним крутилась и говорила ему: «Люба я тебе или не люба»? Девушка чуть улыбнулась и кивнула Сергею, как своему знакомому.

– Вот видишь, опять ты увлекся, не заметил слежки сзади, – усмехнулся Трепалов. – Давай, Будилин, входи, ты как раз вовремя. Хочу представить тебе нашего нового практиканта Марию Романову, которую мы принимаем к себе с испытательным сроком. Ба, а вы ведь, кажется, знакомы? – Он хитро подмигнул Сергею. – Признавайся, ведь это ты пытался завербовать ее, сделать своим источником? А она тебя отшила. Правильно я говорю? – Трепалов повернулся к Марусе. Она молча кивнула. Но глаз не поднимала. У Сергея чуть челюсть не отпала. Маруся, эта гулящая девица, будет работать у них в управлении? Что за чепуха? Было над чем задуматься. Они вошли в кабинет.

– Ну что, Иринка, побалуешь нас чайком? Может быть, с сухариками? И с шоколадками. У меня есть одна пачка, дарую на наш чайный стол. – И Трепалов достал из своего портфеля плитку шоколада, обернутую в шуршащую золоченую бумагу.

– Для вас, Александр Максимович, у меня даже кусочек халвы найдется.

– Что происходит, Александр Михайлович, какой отмечаем праздник? – Сергей непонимающе уставился на Трепалова. – С утра сплошные сюрпризы.

– А потому что Иринка Сомова получает повышение, она у нас теперь будет значиться, как секретарь-распорядитель. И у нее будет обучаться новая сотрудница, пока еще внештатная Мария Романова, которую, кстати, хотели привлечь к своей работе ребята из МЧКа. Но не сумели. Мы перехватили, у нас больше прав на нее. Мы поговорили с Марусей, и она изъявила желание сотрудничать с нами. Так что прошу ее любить, жаловать и помогать.

Сергей посмотрел на Марусю и ничего не понимал. Она опустилась на диван, поза у нее была напряженная, чувствовалось, что еще никак не освоилась в своей новой роли. Симпатичная, круглолицая, но Иринка лучше. Трепалов сел за стол и сделал приглашающий жест. Сергей подвинул к себе стул, Иринка вышла из кабинета. Воцарилось молчание. Трепалов разобрал бумаги, потом неожиданно встал, подошел к окну, посмотрел вниз. Сергей следил за ним взглядом.

– У меня уже привычка сложилась, ей-богу, смотреть, не появился ли на улице новый дворник, – усмехнулся Трепалов и сел снова за стол. – Не появится. Теперь переулок чист. Но на окна надо будет повесить полупрозрачные занавески. – Он посмотрел на Романову.

– Я все сделаю, Александр Максимович, – Маруся чуть приподнялась с дивана, – у меня есть хорошие занавески. От матери остались. Можно и травку посадить перед домам, даже цветочки.