Ломбард в Хамовниках

Она щелкнула выключателем и захлопнула за собой дверь. Но Отрыжка успел протереть глаза и увидеть, что рядом с ним лежала вовсе не та девка, о которой он мечтал. Это была другая, грудастая, размалеванная, та, что вместе с Маруськой вносила в зал самовар с водкой.

– О черт! – выругался он. – А где легавая? Где Маруська?

Он несколько секунд пытался сообразить, как могла произойти такая подмена. Потом вскочил, стал искать пиджак. Девка снова протянула к нему руки, попыталась обнять, но он ее грубо оттолкнул.

– Где Маруська? – завопил он. Ступил босыми ногами на пол, стал натягивать брюки. – Кто подсунул мне эту лярву? Ну подождите, вы у меня попляшете!

Отрыжка не на шутку разошелся. Он плевался, отпихивал от себя бесстыдно льнувшую к нему раздетую деваху и так, полуодетый, выбежал в коридор. Он готов был растерзать и мадам Савостьянову, и Маруську. Ну, с ними он еще посчитается! А пока нужно уходить. Но уйти не удалось. Прямо перед выходом стояла мадам Савостьянова.

– А кто будет расплачиваться? – В руке у нее был револьвер. Отрыжка не верил своим глазам. Эта зараза еще решила и деньги с него взять? За что?

– Ты с ума сошла? За что я должен тебе платить?

– За хлеб, за стол, за выпивку, за девку. – На левой руке мадам поочередно загибала пальцы. – Ишь, какие все умные, поели, попили, мужика грохнули, бросили и разбежались. А кто возместит мне убытки, кто все оплатит?

– Ты что, лярва старая, сбрендила? – Отрыжка сделал шаг назад. – Сейчас сюда легавые припрутся. А ну пропусти меня, потом рассчитаемся, ты все получишь сполна.

– Ах ты, хитрый какой, это я уже слышала. Ни ты, ни Сабан ничего не приносите. С девкой побаловался и все, да? Если в следующий раз ко мне без денег придешь, сообщу Краснощекову, так и знай, он на тебя управу найдет.

– У, ведьма. – Отрыжка оттолкнул от себя мадам и через черный ход рванул наверх. Двор был пуст.

Фонари на улице не горели. Их давно разбили жиганы. Что же ему теперь делать, пешком переться на Ордынку? Это займет больше двух часов. А где в это время найдешь экипаж? Чуть пошатываясь, он топал по булыжному тротуару, чертыхался про себя. Сабан тоже хорош, ни копейки на стол не дает, все за счет блатняков старается выехать.

Сзади послышалось тарахтение мотора. Отрыжка замедлил шаг. Возле него притормозил лимузин. Из кабинки высунулся круглолицый деревенский парень со смешно оттопыренными ушами.

– Эй ты, толстый, хошь за стольник довезу до дома до хаты?

Отрыжка нащупал в кармане пиджака револьвер и бутылку водки.

– А ты куда едешь? – голова у него кружилась, очень хотелось лечь и побыстрее уснуть.

– Да вот блатняки заказали девок, везу их в корчму на Серпуховскую заставу. А тебе куда?

– Добрось до Большой Ордынки, это по пути.

– Стольник!

– Договорились.

Отрыжка с трудом взобрался в кабинку рядом с водителем. Он хотел спросить шофера, что у него за девки, нельзя ли на них поглядеть, но от запаха бензина, от тряски его стало еще сильнее клонить в сон. Голова сначала покачивалась в такт движению, а потом упала на грудь. И дальше он уже ничего не помнил.

Очнулся Отрыжка под утро. Он лежал на ступеньках своего подъезда. От свежести, от утреннего холода у него стучали зубы, а тело ныло так, как будто по нему проехались на телеге. Он тяжело поднялся, сплюнул и несколько секунд пытался сообразить, как попал сюда, кто его привез. И только когда пощупал карманы, когда обнаружил, что ни револьвера, ни финки, ни бутылки водки у него нет, понял, что его обворовали, сам стал жертвой ночных грабителей. Обидно, что лишился револьвера, финка дело наживное, а вот достать ствол стоило большого труда. Еще сильнее он разозлился, когда подошел к своей квартире. Финкой к его двери был приколот листок из ученической тетради. На нем кто-то размашисто написал: «Отрыжка, дни твои сочтены. Быстрей приходи с повинной в Большой Гнездниковский. Иначе пожалеешь. Легавые мурки». Внизу, у порога, стояла нетронутая бутылка водки.

Из гулящих – и в дамки

Сергей торопился на службу. Издалека заметил, что на месте светлого квадрата возле входа появилась новая вывеска – «Московский уголовный розыск». Понятно, что золотых букв с вензелями на ней не было. Простая белая надпись на черной деревянной доске. Главное, доска была большая и видно ее издали. Наверняка прохожие обратили на нее внимание. Теперь не только извозчики, но и каждый москвич будет знать, где находится уголовный розыск. И настроение у него сразу улучшилось. Мимо часового, он видел, прошла Иринка. С ней еще какая-то девушка в платочке, лица ее он не разглядел. Значит, нужно замедлить шаги. Сейчас Иринка войдет в свою приемную, откроет «Ундервуд», положит на стул книги, подушечку. А он как раз, выждав некоторое время, постучит в дверь. Обрадуется она или нет?

Сергей улыбнулся суровому часовому. Тот уже не строил из себя начальника и как знакомому кивнул Сергею. Конечно, совсем другое дело, когда ты не практикант, а понюхавший пороху сотрудник угрозыска и в кармане у тебя настоящий красный мандат.