Лондон: Бегство из ада

Кровососы водились повсеместно, но были относительно малочисленны. Эти твари, произошедшие непонятно от кого, почему-то не стали массовыми.

Вообще, хищники теперь убивали хищников не для того, чтобы отвадить от своих охотничьих угодий, а ради пропитания. Травоядных зверей, которые сохранялись первые годы после катастрофы, сейчас не осталось вовсе, и хищники охотились друг на друга: крупные – на мелких, стаи – на одиночек. Если раненный кровосос издохнет, его труп сожрет та же плоть с сородичами или любой, кто сумеет ее отогнать. Жрать дохлого кросососа не станет только другой кровосос.

Когда шар расправился и стал расти вверх, мутантов уже можно было не бояться. Огромное колышущееся тело воспринималось ими как некий живой гигант, которого следовало бояться за его размеры.

Штуцер подошел к Нику и наигранно-добродушно хлопнул его по плечу. Ник поморщился от такой фамильярности и отстранился.

– Ты готов, приятель? – спросил Штуцер, словно ничего не замечая.

– А что, есть варианты, приятель? – сухо осведомился Ник.

Штуцер расхохотался.

У тебя – нет. Пойдем.

– Сначала оружие, – потребовал Ник.

– Какое еще оружие? – лицемерно удивился тот. – Насчет оружия мне ничего не говорили.

«Вот оно, – подумал Ник. – Не зря я не поверил толстяку».

Толстяки в метро встречались редко. При скудном рационе питания и существовании на грани выживания, обзавестись жировыми отложениями было сложно. Это получалось только у тех, кто состоял на начальственных должностях, и, не стесняясь, обращал свое общественное положение в свое же благо, попросту говоря, воровал.

– Я тебе говорю! – отрезал Ник

– Но с какой стати? – запротестовал тот. – Ты пока что просто заключенный.

– С такой, что ваш толстопузый мне пообещал! Спроси у него, если не веришь.

Штуцер достал полицейскую рацию и попытался связаться со станцией.

– База! Я – Туча! – повторил он несколько раз. – Ответьте!

Из динамика доносилось лишь шипение мертвого эфира. «Темнота, – презрительно подумал Ник, – пора бы знать, что радиоволны под землю не проходят».

– Не получается, – посетовал Штуцер через минуту. – Придется тебе лететь так.

– Сам лети! – отрезал Ник. – Я без автомата и шагу не сделаю.

За ними, переглядываясь, наблюдали остальные сталкеры, и даже сквозь противогазы было понятно, что они ухмыляются.

– Послушай, – возмутился Штуцер, – я ведь могу тебя просто пристрелить. За неповиновение или попытку к бегству.

– А духу хватит? – поинтересовался Ник.

Штуцер оглянулся на своих подчиненных. Свидетелей было многовато. Ник давно понял, что в противостоянии с кем бы то ни было, очень часто решающее значение имеет не физическая сила или оружие, а то, где находятся пределы, до которых ты готов идти. Если у тебя они стоят дальше, чем у противника, и он чувствует это – ты выиграл даже без боя, но если ближе – проиграл.

Штуцер оценил ситуацию правильно.

– Но у меня даже нет запасного комплекта, – сказал он.

– Свой давай! – сказал Ник и сдернул у него с плеча автомат. – Сколько у тебя магазинов?

– Три, – процедил тот.

Ник не глядя протянул руку и получил в нее ремень от подсумка. Его взгляд ощупывал остальных сталкеро.

– Ты! – он ткнул пальцем в одного. – Гранаты сюда!

Тот молча отдал ему пару противопехотных осколочных.

– А с тебя нож! – сказал он, углядев на боку у другого здоровый тесак. – И ремень не забудь.

Получив желаемое, он повернулся к остальным.

– Ну а с вас, ребята, еда и вода. Сложите все в рюкзак. Антидот не забудьте. И спички.

Ему передали и это.

– Все отдам, когда вернусь, – пообещал он, – не переживайте.

– Тот, который летал до тебя, не вернулся, – вдруг мстительно произнес Штуцер.

– Почему?

– Птичка склевала. Видишь, как корзина потрепана?

Ник взглянул на гондолу. Один бок у нее был проломлен и наскоро починен кусками толстой металлической проволоки и каната.

– Он был из ваших?

– Нет.

– И без оружия?

– Да.

– Ну, – усмехнулся Ник, – тогда вам стоит за меня молиться – чтобы получить свое добро обратно.

Он забрался в корзину, пристегнулся к борту и подъем начался. Для него, незнакомого с подобными аппаратами, все было в новинку. Он смотрел вниз и по сторонам, стараясь все запомнить. Над головой время от времени дышала пламенем горелка, шар рвался вверх и сталкеры на земле едва успевали раскручивать лебедку. Дома внизу быстро уменьшались. Перед Ником отрывалась величественная и мрачная панорама мертвого города. Небоскребы «Канари Ворф» лежали в руинах. Некоторые мосты на Темзе обрушились в воду. По центру города словно прошелся смерч, снося подчистую целые кварталы в одном месте, но не тронув дома в другом. Парламент уцелел, а Биг Бен лежал на земле. От собора Святого Павла не осталось почти ничего, Монумент был сломан посередине, а небоскреб «Огурец» стоял целеньким, только почти без стекол. Но были и улицы, от которых осталось лишь каменное крошево.