Лорд Галифакс: святой Лис

19 января 1938 г. в британское министерство иностранных дел явился итальянский посол граф Гранди, который просил Идена о личной встрече с Чемберленом, надеясь ускорить возможные будущие переговоры между двумя их странами. Иден приказал целой комиссии во главе с Томасом Инскипом заняться исследованием базы для подготовки переговоров. Он тянул время в надежде переубедить Кабинет во главе с Чемберленом принять предложения Рузвельта. Но Кабинет был непреклонен, и премьер-министр, и все старшие министры – Галифакс, Хор, Саймон, тот же Инскип, не желали иллюзий, а желали реальных договоренностей с Италией. Иден же не желал давать признание Абиссинии де-юре, так как этого не поддерживал американский президент Рузвельт. На следующий день через Форин Оффис в прессу поступили сообщения о секретных американских предложениях379, вызвав предсказуемую бурную реакцию общественности.

Иден продолжал давление на Чемберлена, но все, чего ему удалось добиться от премьера, это нескольких телеграмм Рузвельту, что тот горячо приветствует его инициативу, но настаивает на немедленной нормализации отношений с Италией и просит господина президента использовать свое влияние для признания завоевания Абиссинии. Рузвельта, казалось, эти ответы устроили. Он с легкостью отказался от своего амбициозного плана и решил ждать, что же будет предпринимать Чемберлен самостоятельно. С этим министр иностранных дел уехал в Женеву на заседание Лиги Наций.

Вернувшись в Лондон в конце января, Иден нашел очередной предлог, для того чтобы оттянуть переговоры с Италией – пиратские вылазки в Средиземном море снова участились, что было для Идена поводом обвинить в этом Муссолини. 4 февраля Гранди принес в Форин Оффис письмо от фашистского правительства, в котором то обязалось восстановить итальянские патрули, так как тоже было обеспокоено пиратами. Из этого Иден сделал вывод, что Италия ослабела, раз идет на такие уступки. Сам он часто обвинял Муссолини именно в том, что одной из дурных черт его характера была склонность принимать за слабость желание идти на уступки и стремление договариваться.

Посол Гранди напрямую говорил ему, и что его с удовольствием увидят в Риме, и что персональные переговоры между ним и графом Чиано будут куда предпочтительнее. Премьер-министр попросил назначить для него личную встречу с Гранди, но Иден не только не назначал ее, но еще и отчитал Чемберлена за то, что леди Айви продолжала свою «подрывную деятельность». Терпение Чемберлена было на исходе. Он все еще доверял своему министру и не хотел его ставить в неловкое положение, говоря с Гранди лично, а не через Форин Оффис. Сам Иден тогда увиделся с итальянским послом и вновь подверг его и его правительство резкой критике за антибританскую пропаганду.

Понимая, что толку от главы Форин Оффиса в вопросах отношений с диктаторами немного, Чемберлен взял в руки и немецкое направление внешней политики. Посоветовавшись с Галифаксом, еще в конце января он вызвал из Берлина Гендерсона для инструкций: «К счастью, у меня недавно было “озарение” на предмет немецких переговоров»380. Гендресону было поручено объявить Адольфу Гитлеру, что британское правительство готово обсуждать все нерешенные вопросы между двумя странами, в том числе вопрос колониальный, а также общего европейского урегулирования. Ввиду непростой обстановки, сложившейся на тот период в самой Германии, посол Гендерсон, вернувшийся в Берлин 4 февраля 1938 г., сразу не смог получить аудиенцию у фюрера, их встреча была назначена только на 3 марта.

12 февраля 1938 г. в Берхтесгаден был вызван австрийский канцлер Шушниг, которого Гитлер «зверски запугал» и передал ультиматум об освобождении всех политических заключенных и о назначении сочувствующего Рейху Артура Зейсс-Инкварта министром внутренних дел Австрии. «В этом случае Муссолини не оказал ему поддержки. Очень скоро после этого Чиано сказал Перту (британскому послу в Риме. – М. Д.), что приказал Гранди требовать раннего начала переговоров ввиду “возможных будущих инцидентов”»381. Судьба Австрии уже казалось решенной. В том, что «инциденты» в будущем еще обязательно будут, Невилл Чемберлен не сомневался, поэтому продолжал настаивать на переговорах с Италией. В частности, он еще раз настойчиво попросил Идена организовать ему личную встречу с Гранди, чтобы обсудить все вопросы непосредственно с послом.