Лорд и леди Шервуда. Том 2

В знак признательности она склонила перед ним голову, гордо выпрямилась и ушла из трапезной, столкнувшись в коридоре с Джоном. Вилл смотрел ей вслед, сжимая губы так, что они побелели.

– А ты молодец! – с притворным восхищением протянул Джон, который слышал каждое слово из разговора Вилла и Марианны, и посмотрел на Вилла с укором: – Обязательно было ей отвечать с таким пренебрежением? Она сейчас налетела на меня и даже не заметила – так ты ее обидел!

Вилл ответил ему усталым, но бесконечно уверенным в собственной правоте взглядом.

– Мне надо тебе объяснять, почему я не ответил ей иначе? Обычно ты обходишься без слов.

Марианна сходила в купальню, смыла с тела и волос дорожную пыль и, переодевшись в чистое платье, пошла к себе. Когда она вошла в комнату, Робин лежал в постели, отвернувшись к стене, до пояса укрытый покрывалом. Стараясь не потревожить его сон, Марианна накрепко закрыла дверь и ставни, подбросила дров в камин и неслышно разделась. Скользнув под покрывало, она закрыла глаза, чувствуя неимоверную усталость. Минувший день оказался слишком долгим и таким богатым на события, что почти лишил ее сил. Но, несмотря на усталость, сон не приходил, и Марианна начала дрожать и мерзнуть – не от холода, а от воспоминаний о сборе стрелков. Робин, который на самом деле еще не спал, тоже чрезмерно утомленный прошедшим днем, почувствовал озноб Марианны и понял, что у нее наступила реакция на сражение, смерть Клема и обвинения в предательстве. Слишком много пришлось ей сегодня пережить!

Он повернулся к ней, обнял и притянул к себе.

– Может быть, напоить тебя сонным отваром? – тихо спросил он, дотрагиваясь легкими поцелуями до ее лба.

– Нет, – ответила Марианна, пытаясь согреться теплом его сильного тела и так умерить озноб.

– Тогда иди ко мне, – прошептал он. – Сегодня я буду утешать тебя.

Он растрепал ее влажные светлые пряди, поцеловал и осторожно опрокинул Марианну на спину. Его губы заскользили по ее телу, и вскоре она перестала дрожать, напряжение внутри нее ослабло, и Марианна потянулась к Робину, чтобы ответить лаской на его ласку.

– Не надо! – шепнул Робин, целуя ее руки. – Эта ночь – твоя. Я и так не останусь обделенным!

Она улыбнулась и уронила руки на постель, полностью вверив себя Робину. Он искупал ее в ласках, которые из нежных потихоньку становились страстными, истомил, заставил ее снова и снова искать прикосновений его губ, рук, всего его тела. Если она, утешая его, забирала у него горечь и печаль, то он, наоборот, отдавал ей тепло и силу, наполняя все ее существо благодатным светом. Так, как он, никто на свете, наверное, не умел утешать, и она забыла обо всех печалях, прильнув к нему. Но и он, как и говорил ей, не оказался обделенным, когда она выгнулась, принимая его. С их губ слетел одинаковый тихий вздох облегчения, который сменился таким же одинаковым стоном.

– Как же ты отдаешься мне! – прошептал Робин, глядя на ее запрокинутое лицо в кольцах светлых волос. – Вся целиком, без остатка!

Она открыла глаза, чтобы увидеть его лицо – любимые, ненаглядные черты, преображенные сейчас страстью и желанием, почерневшие отрешенные глаза, приоткрытые сухие губы, из которых вылетало частое хрипловатое дыхание. О, как она его любила в такие мгновения!

– Подглядываешь? – улыбнувшись, шепнул Робин, встретившись глазами с Марианной.

– А ты? – с нежной улыбкой спросила она, уличив его в том же пристрастии.

– Я люблю смотреть на тебя, – прошептал он, окунаясь лицом в волны ее волос.

Они не сразу пришли в себя. Робин медленно разомкнул объятия, придавив собой Марианну, и ее ослабевшие руки обвили его плечи.

– Тебе не тяжело? – услышала она его шепот.

Она помотала головой и провела ладонями по изгибам его горячего тела.

– Это как Смерть! – выдохнула она, прижимаясь щекой к его руке.

– А потом – Возрождение, – ответил Робин и лег на спину, привлекая Марианну к себе.

Она почувствовала, как его пальцы нащупали контур ее клейма, остановились на нем, и ладонь Робина легла на спину Марианны, накрыв клеймо. Марианна положила голову Робину на грудь и тихо сказала:

– Оно не стоит того, чтобы ты всегда помнил о нем.

Робин понял, что она имела в виду его слова, сказанные стрелкам, и, положив ладонь ей на щеку, крепко прижал голову Марианны к своей груди.

– Я не могу не помнить о нем. Изменить это не в силах ни ты, ни я.

– Знаешь, наверное, самая большая удача, которая только может быть, случается тогда, когда женщина и мужчина находят друг друга – так, как мы с тобой, – задумчиво сказала Марианна, глядя вдаль широко открытыми глазами. – Подобный союз несет в себе и великое утешение, и великую силу для тех, кто его заключил.

– И очень много забот, – улыбнулся Робин и поцеловал Марианну в макушку. – Спи, милая.

Марианна согласно кивнула и закрыла глаза. Теперь усталость была иной и несла сон. Засыпая, Марианна прикоснулась губами к руке Робина и прошептала:

– Спокойного сна. Спасибо тебе!

Глава двенадцатая

– Саксонка, Робин проснулся?