Лорд Теней

– Потому что ни к кому другому Джулс не ревнует, – сказала Эмма, и тут за спиной у нее хрустнул сучок, а в глазах Марка отразилось изумление. Эмма тут же обернулась, выхватывая Кортану из ножен.

Это оказался Джулиан.

– С мечом на своего парабатая? – усмехнулся он.

Эмма опустила клинок. Слышал ли Джулиан что-то из того, о чем они с Марком говорили? Не похоже.

– Зря ты шумишь, когда подходишь.

– Рун беззвучия не существует, – сказал Джулиан и перевел взгляд на Марка. – Мы нашли позицию поближе к трону. Кристина уже…

Но Марк застыл на месте. Он не отрываясь глядел на что-то, что Эмме было не видно. Джулиан встретился с ней взглядом, полным неприкрытой тревоги, но Марк уже пробирался сквозь кустарник.

Они бросились следом. Эмма отчаянно старалась не наступить на сучок, который может треснуть, ни на сухой лист, который может хрустнуть, и чувствовала, как выступивший от усилий пот собирается над поясницей. Осознать, до какой степени нефилимы полагаются на свои руны, было болезненно и почти приводило к смирению.

Она быстро поравнялась с Марком, чуть не врезавшись ему в спину. Марк не так далеко успел убежать – только к самому краю поляны, где от взглядов из шатра его укрывали заросли папоротника.

Теперь ничего не закрывало им вид на поляну. Перед троном, видела Эмма, собрались Неблагие фэйри: скорее всего, сотня, но может, и больше. Они были одеты с потрясающей роскошью, с гораздо большим изяществом, чем она себе представляла. Темнокожая женщина была в платье из лебединых перьев, белоснежных и твердых, а ее стройную шею украшало ожерелье из лебяжьего пуха. Двое бледных мужчин были одеты в сюртуки из розового шелка и жилеты из блестящих крылышек сиалий[37]. К шатру приблизилась дама с кожей золотистого цвета и волосами розовыми, как лепестки цветов. На ней было платье, представлявшее собой клетку тончайшей работы из косточек мелких животных, скрепленных нитями из человеческих волос.

Но Марк ни на кого из них не смотрел, так же, как и на шатер, где, ожидая чего-то, стояли Неблагие принцы. Вместо этого он не отрывал глаз от двух Неблагих принцев в черных шелковых одеждах. Один был высокий, с темно-коричневой кожей; на шее у него висел череп ворона, оправленный в золото. Второй был бледным, с черными волосами и бородой, с узким лицом. Они тащили безвольно повисшего у них на руках узника в окровавленной одежде. Толпа, тихо переговариваясь, расступилась.

– Кьеран, – прошептал Марк. Он дернулся вперед, но Джулиан поймал его за рубаху, вцепившись в брата так крепко, что даже костяшки побелели.

– Еще не время, – прошипел он. Его бесстрастные глаза блестели, и в них Эмма увидела ту самую безжалостность, которая, как она когда-то призналась Джулиану, внушала ей страх. Не за себя – за него.

Принцы приблизились к высокому дереву с белой корой, которое росло слева прямо перед шатром. Бородатый принц швырнул Кьерана об ствол. Принц с черепом ворона покачал головой и что-то резко сказал брату. Черноволосый рассмеялся.

– Тот, что с бородой – принц Эрек, – объяснил Марк. – Любимец Короля. Второй – принц Адаон. Кьеран говорит, что Адаон не любит никого мучить. А Эрек этим наслаждается.

Судя по всему, то была правда. Эрек вытащил терновую веревку и протянул ее Адаону, который покачал головой и отошел к шатру. Пожав плечами, Эрек принялся привязывать Кьерана к стволу. У него на руках были плотные перчатки, а на Кьеране – ничего, кроме драной рубахи и штанов до колена, и терновые шипы впились сперва в его запястья и лодыжки, а затем, когда Эрек плотно затянул еще один виток страшной веревки, и в горло. Все это Кьеран сносил совершенно равнодушно – в полузакрытых глазах читалось явное отсутствие интереса к собственной судьбе.

Марк напрягся, но Джулиан его не отпускал. Кристина присоединилась к ним и стояла, зажав рот; она, не отрываясь, следила за Эреком. Тот закончил привязывать Кьерана и отошел.

Там, где терновые путы врезались Кьерану в кожу, появилась кровь. Голова принца безвольно откинулась на ствол дерева; Эмма видела и серебряный глаз, и черный, оба полузакрытые. На бледной коже Кьерана виднелись синяки – на щеке и над бедром, там, где в рубахе зияла прореха.

У шатра засуетились, кто-то протрубил в рог, и на поляне всё стихло. Знатные эльфы подняли глаза наверх. За троном появилась высокая фигура. Он был весь в белом, как соль: в белоснежном шелковом дублете и белых костяных наручах. На голове его вились белые рога, потрясающе яркие на фоне черных волос, и сиял золотой обруч.

– Король, – выдохнула Кристина.

Эмма видела его в профиль, и он был прекрасен. Четкий, точный, ясный – само совершенство. Эмма не сумела бы описать разрез глаз Короля или форму его скул, или изгиб губ, и не обладала талантами Джулиана, чтобы это нарисовать, но она знала, что Король Неблагого Двора был волшебен и жуток, и она не забудет его лик до самой смерти.