Лорд Теней

«Солнышко, маленькое солнце, немного согрело меня, в течение полудня, на рассвете, всю долгую неделю».

— Магнус, все в порядке? — спросил Алек.

— Все замечательно, и Ливви в порядке. Исцеляется. Завтра вернется к нормальной жизни, — Магнус отвел плечи назад, растягивая мышцы.

— Ливви? — Кристина в тревоге села прямо. — Что случилось с Ливви?

Алек и Магнус переглянулись.

— Ты не рассказал ей? — тихо спросил Магнус.

— Я не хотел расстраивать детей, — сказал Алек. — И я думал, ты сможешь лучше успокоить ее.

Кристина поднялась на ноги.

— У Ливви травма? А Марк знает?

И Алек, и Магнус оба стали ее успокаивать, что Ливви в порядке, и да, Марк знает, но она уже была на полпути к двери.

Она спустилась по коридору к комнате Марка. Ее запястье пульсировало и болело, она проигнорировала это, но боль усиливалась, когда она волновалась. Была ли это боль, которую чувствовал Марк, и которая передавалась через связь между ними, как парабатаи иногда ощущают боль друг друга? Или заклинание становится все хуже и действует все сильнее?

Его дверь была полуоткрытой, из-под нее виднелся свет. Она нашла его внутри проснувшимся, лежащим на кровати. Она могла видеть глубокую вмятину от связующей руны, как браслет вокруг его левого запястья.

— Кристина? — он сел. — С тобой все хорошо?

— Не у меня одной травма, — сказала она. — Алек и Магнус рассказали мне о Ливви.

Он поднял ноги, освободив ей место, чтобы она могла сесть рядом с ним на одеяле. Внезапное уменьшение боли в запястье заставило ее почувствовать головокружение.

Он рассказал ей, что они сделали — Кит, Ливви и Тай: о кристалле, который они нашли в Блэкторн-Холле, о их посещении Сумеречного рынка и о том, как Ливви была ранена.

— Я не могу не думать, — закончил он, — что если бы Джулиан был здесь, если бы он не оставил меня за главного, ничего бы не случилось.

— Джулиан сказал, что они могут пойти в Блэкторн-холл. И большинство из нас в пятнадцать спешат к приключениям. Не твоя вина, что они не послушались.

— Я не сказал им не ходить на Сумеречный рынок, — сказал он, немного дрожа. Он натянул лоскутное одеяло на плечи, и это придало ему вид грустного Арлекина.

— Ты также не говорил им, чтобы они не поранили друг друга ножами, потому что они это и так знают, — саркастически сказала она. — Рынок не разрешен. Это под запретом. Хотя не слишком сильным для Кита. Сумеречный рынок — это тот мир, который он знает.

— Я не знаю, как заботиться о них, — произнес он. — Как я могу сказать им, что нужно подчиняться правилам, когда никто из нас этого не делает? Наш поход в Фэйри — гораздо большее нарушение Закона, чем посещение Сумеречного рынка.

— Может быть, вы все должны стараться заботиться друг о друге, — предложила она.

Он улыбнулся.

— Ты чрезвычайно мудра.

— С Кираном все в порядке? — спросила она.

— Думаю, еще не спит, — сказал он. — Он бродит по Институту ночью. Кажется, он еще не отдыхал с тех пор, как мы сюда приехали — слишком холодного железа. Слишком много города.

Воротник его футболки была растянут и поношен. Она могла видеть, где начинались шрамы на его спине, следы старых ран, память о ножах. Плавное одеяло начало скользить по его плечу. Почти рассеянно, Кристина потянулась.

Ее рука прикоснулась к шее Марка, к обнаженной коже, где его горло касалось хлопка рубашки. Его кожа была горячей. Он наклонился к ней; она почувствовала запах леса.

Его лицо было достаточно близко к ней, и она могла разглядеть меняющиеся цвета в радужке его глаз. Взлет и падение ее собственного дыхания, казалось, приближали ее к нему.

— Ты можешь поспать здесь сегодня? — произнес он хрипло. — Будет не так больно. Нам обоим.

Его нечеловеческие глаза сверкнули на мгновение, и она вспомнила, как Эмма говорила ей, что когда она иногда смотрела на него, она видела дикость и свободу, и бесконечные дороги неба.

— Я не могу, — прошептала она.

— Кристина… — он встал на колени. Было слишком пасмурно снаружи для любого лунного света или звездного света, но Кристина все еще могла видеть его, его запутавшиеся светлые волосы. Его глаза смотрели только на нее.

Он был слишком близок, слишком материален. Она знала, что если он коснется ее, она распадется на кусочки. Она не была уверен, что это значит, только то, что идея такого полного распада пугала ее, и что она могла бы увидеть Кирана, когда она смотрит на Марка, как тень, которая всегда рядом с ним.

Она соскользнула с кровати.

— Прости меня, Марк, — ответила она и так быстро вышла из комнаты, что почти бежала.

***

— Аннабель выглядит такой печально, — сказала Эмма. — Так много печали.

Они лежали рядом в постели коттеджа. Она была намного удобнее, чем кровати в Институте, и в этом немного иронии, учитывая, что это был дом Малькольма. Джулиан догадывался, что даже убийцы нуждались в ровных матрацах, и на самом деле они не спали на платформах из черепов.