Лорд Теней

— Изгнание? — Голос Эммы задрожал. — Изгнание означает, что Конклав отправляет тебя в ссылку… и ты даже не можешь выбрать куда…

— Но именно Инквизитор назначает условия изгнания, — ответил Джулиан. — Роберт разрешил Алине остаться с Хелен, когда ее изгнали, хотя Конклав был против этого.

— Если кто-то из нас должен будет быть изгнан, то это буду я, — сказала Эмма. — Я поеду вместе с Кристиной в Мексику. Для детей ты незаменим. В отличие от меня.

В ее голосе звучала решимость, но глаза блестели от подступивших слез. Джулиан снова почувствовал тот прилив отчаянной любви, пытающейся накрыть его с головой, но он вновь сдержал его.

— Я тоже ненавижу эту идею с нашей разлукой, — ответил Джулиан, водя рукой по одеялу, пальцами он ощущал шероховатую поверхность ткани, и это успокаивающе действовало на него. — Моя любовь к тебе нерушима, Эмма. Она основа всего моего существа. И неважно, насколько мы далеко друг от друга.

Блеск в ее глазах превратился в жидкость. По ее щеке покатилась слеза. Она не стала ее смахивать.

— И…?

— Изгнание ослабит связь, — сказал он. Он старался говорить без дрожи в голосе. Часть его, несмотря на все произошедшее, все же ненавидела идею с изгнанием и мысль о том, что он больше не будет парабатаем Эммы. — Магнус в этом уверен. Изгнание сможет сделать то, на что не способно расставание, потому что изгнание это серьезное колдовство Сумеречных Охотников. Церемония изгнания ослабляет некоторые твои способности Нефилима, твою магию, а парабатай — это часть этой магии. Это значит, что мы отсрочим действие проклятья. Это значит, что у нас будет время… и я смогу остаться с детьми. Иначе мне пришлось бы оставить их. Проклятье вредит не только нам, Эмма, оно вредит людям вокруг нас. Я не могу оставаться с детьми, зная, что представляю для них угрозу.

Она медленно кивнула.

— У нас будет время, а дальше что?

— Магнус пообещал, что сделает все от него зависящее, чтобы узнать, как разорвать связь или разрушить проклятье. Одно или другое.

Эмма потянулась рукой к своей сырой щеке, и он увидел длинный шрам у нее на предплечье. Он появился у нее пять лет назад, когда он передал ей Кортану в одной из комнат Аликанте. «Мы оставили друг на друге свой отпечаток», — подумал он.

— Ненавижу, — прошептала она. — Ненавижу мысль о том, что буду вдали от тебя и детей.

Он хотел взять ее за руку, но удержался. Если он позволит себе прикоснуться к ней, то он падёт и развалится на кусочки, а ему нужно было оставаться сильным, рассудительным и оптимистичным. Это он выслушал Магнуса, он согласился на это. Это теперь его ноша.

— Я тоже, — ответил он. — Если бы я мог уйти в изгнание, я бы так и сделал, Эмма. Если бы каким-то образом у меня появилась возможность уйти в изгнание, я бы так и сделал, Эмма. Послушай, мы согласимся на это, только если будут соблюдены наши условия: если срок изгнания будет коротким, ты сможешь жить с Кристиной, и если Инквизитор пообещает, что имя твоей семьи не будет опозорено.

— Магнус и правда считает, что Роберт Лайтвуд захочет нам помочь? Позволит нам, по сути, диктовать условия изгнания?

— Да, Магнус так считает, — ответил Джулиан. — Он, правда, не сказал, почему именно… может, потому, что Роберт и сам был изгнан или потому, что его парабатай мертв.

— Но Роберт не знает о проклятье.

— А ему и не нужно о нем знать, — ответил Джулиан. — Обычная влюбленность — это уже нарушение Закона, пусть проклятье еще и не вступило в силу. А Закон все равно гласит, что мы должны быть разлучены либо с нас должны быть срезаны наши Метки. Конклаву это не выгодно. Им нужны Сумеречные Охотники, особенно такие отличные как ты. И поэтому он будет сильно хотеть сделать всё так, чтобы ты осталась Нефилимом. Тем более… у нас есть точка давления.

— О чем ты?

Джулиан медленно втянул в легкие воздух. — Мы знаем, как разорвать связь. Мы вели себя так, словно не знаем, но это неправда.

Эмма сразу же напряглась.

— Потому что мы даже не рассматриваем этот вариант, — ответила она. — Мы никогда не сможем это сделать.

— Но этот вариант все же существует, — сказал Джулиан. — И мы знаем о нем.

Она резко выбросила руку вперед и схватила его за ворот рубашки. Ее хватка была невероятно сильной.

— Джулиан, — произнесла она. — Это непростительный грех использовать магию, о которой говорила Благая Королева. И неважно, что это за магия. Мы причиним боль не только Джейсу и Алеку, Клэри и Саймону. Мы причиним боль множеству незнакомых нам людей — разрушим то, что важно и первостепенно для них так же как и твоя любовь ко мне и моя любовь к тебе…

— Но они не похожи на нас, — сказал Джулиан. — В нашей ситуации дело не только в тебе и мне, дело в детях. В моей семье. В нашей семье.

— Джулс. — В ее глазах читался чистый страх. — Я всегда знала, что ты сделаешь что угодно ради детей. Мы всегда говорили, что оба готовы на всё. Но когда мы говорим «всё», вы все равно имеем в виду, что есть вещи, которые мы делать не собираемся. Ты об этом знаешь?

Джулиан.

Ты пугаешь меня.