Лорды гор. Любовь и корона

Потому северянин, подавшись порыву, и предложил в Долине Лета руку и сердце малолетней девчонке. И не жалел, хотя уже и не надеялся, особенно, после разговора с Рагаром. Но даже ее наставник понимал, что это был бы самый удачный политический ход. Тогда, объединив силу и магию, они могли бы сковырнуть Темную страну, гигантским клопом присосавшуюся к побережью западного океана.

Может быть, желание императора обзавестись огненным наследником продиктовано той же целью. Иначе Игинир не понимал упорства Алэра жениться на любой из дочерей Роберта. Не мог же он подозревать в одной из них то, что увидел Игинир в Долине Лета? Откуда ему? Нет, эту мысль наследник отмел сразу как совершенно нереальную.

Впрочем, под запретом была только Она. А говорить о наследнике Гардарунта можно открыто, не таясь, было бы странно умалчивать такие события.

О том, что кронпринц сопредельной державы унаследовал огненный дар, в чем уже нет сомнения, а значит, Лэйрин стал полным правопреемником покойного Роберта и готовится к коронации. И теперь на него ложится бремя исполнения договора с Севером.

О том, что положение Гардарунта таково, что только чудо могло спасти страну. И Роберт, умирая, оное чудо сотворил.

И даже о том, что Лэйрин по каким-то причинам не ответил ни на одно послание Рамасхи, написанное зримой речью на небесах. Увы, и просьба леди Виолетты тоже пока оставалась без ответа.

Рамасха не сильно мучился неизвестностью: доклады от посла Севера и собственных соглядатаев он исправно получал. Некоторыми из них он даже изволил делиться с молодым горцем, подсаживая того на маленькие, но надежные крючки ежедневных встреч, становясь необходимым и единственным другом в чужом суровом краю. А в награду за сведения ему нужно немного: узнать, на кой дьявол Яррен подложил такую свинью, как неведомый «сюрприз» в послании Рагара к императору?

Причем, молодой да ранний нахал каждый раз делал невинные и скорбные инсейские глазки, мол, знать не знаю, ведать не ведаю! И в свою очередь любопытствовал: а не случилось ли чего в Северной Империи, например, с ее императором?

Но это как раз была вторая важнейшая тема, о которой лучше умалчивать. Никто не должен догадаться, что император не покинул Звезду Севера по срочнейшим делам, а заперся в своих покоях и не выходит уже неделю.

Никто. Ни чужие, ни, тем более, свои. Во избежание переворота. Со старейшин Заполярья станется посадить на временно опустевший трон свою любимицу Эмерит.

Да и принц Даэр мигом примчится из ссылки и поднимет бунт. А междоусобица – не то счастье, которое Рамасха желал бы своей стране.

И что делать с императорской невестой в отсутствие жениха Игинир тоже не знал, потому приказал не выпускать девиц из здания, оборудованного для людей. Замерзнет еще насмерть случайно, а ему отвечать.

Кронпринц допросил Яррена сразу после случившегося, как только слуги доложили, что двери и окна императорских покоев опечатаны его особой печатью, а владыки нигде нет, найти не могут. И только Рамасха понял, что печать нанесена изнутри.

– Ваше высочество, клянусь, я понятия не имею, о чем писал императору мой учитель, – упорствовал допрошенный.

И на крови поклялся, когда понял, что иначе не отделаться, на слово магу тут никто не поверит. Против собственной крови ни один маг не пойдет, если он не самоубийца с извращенным вкусом.

Пришлось поверить.

Попытка подсмотреть, что случилось с отцом, для Рамасхи чуть не закончилась увечьем, магическим истощением и родовым проклятием. Зато он убедился, что Алэр жив и, возможно, в здравом рассудке. Почти. Если забыть, что главный повар прибежал в ужасе с докладом о таинственном исчезновении из императорской кладовой двух ящиков элитных шаунских вин. Закуска, что интересно, не пропала.

С тех пор стабильно пропадало по ящику в сутки. Силен отец. Дорвался. Или сломался. Знать бы еще, от чего. Не нужно быть гением-детективом, чтобы связать таинственное послание от любимо-ненавистного сына и первый на памяти Рамасхи отцовский срыв в Бездну. И неизвестно, в глаза каких чудовищ сейчас смотрит император, какое зло сейчас торжествует в его заледенелой душе?

Но единственный причастный к событиям маг, кто мог знать, упорствовал. А может, Рагар и в самом деле не посвятил ученика в содержимое письма, на крови не соврешь.

Зато принудительная клятва всколыхнула чересчур богатое воображение младшего лорда Ирдари, и каждый день парень выдвигал все новые версии, о чем мог писать Рагар. Было бы весело, если б не было так тревожно: слишком не походило происходящее в императорских покоях на Алэра. Он же не истеричка, он в полном смысле слова хладнокровный мерзавец и убийца.

– Да, не слишком ты лестного мнения о своем папаше, – хмыкнул Яррен, и Рамасха с ужасом осознал, что все-таки проболтался.

Горец, сидевший в его кабинете у окна с книгой и чашкой горячего напитка, за последние дни воспринимался как привычная часть интерьера.

Яррен тоже многое понял по смятенному взгляду кронпринца, отставил чашку и сказал примирительно:

– Я, впрочем, о своем тоже ничего хорошего не скажу.