Лоренцо Великолепный

Толпа внизу ахнула и в ужасе отшатнулась. Во Флоренции и не только в ней приговоренных к смерти вешали именно так – в окнах, но в городе творилось что-то страшное, потому каждое маленькое событие воспринималось как катастрофа. Для самого Браччолини повешение маленьким событием не было, его крепкое тело не желало умирать и еще долго перебирало ногами в воздухе, ища опоры.

Не дожидаясь, пока повешенный замрет, слуги бросились помогать гонфалоньеру и приорам.

Одни тащили почти не упиравшегося архиепископа на верх здания, другие швыряли в окна на головы людей Браччолини все, что можно. Те, увидев своего предводителя болтающимся в петле, окончательно озверели. Но никто из них не сообразил попытаться стрелой перебить веревку.

И тут над площадью, над всей Флоренцией загудел колокол. «Корова» созывала горожан набатным гулом. За низкий, словно мычание голос его и прозвали «Ваккой» – коровой.

Паника есть паника, она всегда страшна.

Когда Франческо Пацци начал наносить удар за ударом уже погибшему от клинка Бандини Джулиано Медичи, окружающие шарахнулись в стороны, еще не осознав, что происходит. Это испугало тех, кто стоял за ним, потом следующих, и панический ужас охватил всех в соборе. Когда происходит нечто подобное, даже самые лучшие, достойные люди редко думают о других, они поддаются животному инстинкту бежать.

Вокруг зверствующего Пацци мгновенно образовалось пустое пространство, а присутствующие бросились вон на площадь. Чудо, что никто не был затоптан или покалечен, но синяки получили многие.

Выбегающие люди не могли объяснить, что же произошло в соборе, где все еще слышались женский визг, вопли ужаса и детский плач.

Привлеченные криками на площадь со всех сторон бежали те, кто в соборе не присутствовал.

Но вот, наконец, прорезался чей-то голос:

– Медичи убили!

На площади перед Дуомо, где уже толпилась сотня человек, мгновенно повисла такая тишина, что звук шагов выходившего из собора Франческо Пацци казался громовыми раскатами. Он появился на пороге весь окровавленный с кинжалом в руке, сверкая безумными глазами и мало что понимая. Пацци знал одно: свершилось! Он сумел убить Медичи, и теперь все равно, что будет.

– Медичи мертв…

Прошептал, так шипит змея перед нападением, но услышали во всех углах площади.

Следом выскочил Бандини, этот был собран и зол:

– Лоренцо спасся!

– Что? – не понял Пацци, но Бандини уже мчался прочь от Дуомо и даже от самой Флоренции.

Он раньше других понял, что дело проиграно, что надо спасаться как можно скорее, удирая как можно дальше.

Франческо чуть пришел в себя и понял, что измазан не только кровью Джулиано, но и собственной. Войдя в раж, он так размахивал кинжалом, что попал по своей ноге. Туфля полна липкой жидкости, а сама нога почти онемела.

– Я… ранен?..

Но куда сильней его поразили наконец дошедшие до сознания слова Бандини: Лоренцо спасся! То, что должно было стать главным во всем заговоре, провалилось?!

Додумать не удалось, те, кто стояли ближе и все слышали, тоже опомнились.

– Убийца! Предатель!

В окровавленного Пацци полетели камни, коих на его счастье на площади было немного.

Бандини бежал, оставив своего подельника в крови и одного. Пришлось спасаться и Франческо, бежать, пока толпа не осознала, что он и есть главный виновник. Бежать, невзирая на сильную боль в ноге и заливающую глаза кровь из-за раны на лбу от брошенного камня.

Его забили бы или просто растерзали, но спас убийцу, как ни странно, Лоренцо Медичи. Спас на время и сам того не желая.

Закрывшиеся в ризнице понимали, что нужно уходить. Снаружи у двери уже были сторонники Медичи, но никто не знал, что ждет снаружи собора, и уйти решили двумя путями: Лоренцо под охраной Паоло и братьев Кавальканти через второй выход, а Полициано и остальные попробуют пробиться через главный.

Лоренцо зажимал окровавленной тряпкой рану на шее, но кровопотеря не была столь сильной, чтобы он не мог идти.

– Ты уверен, что Джулиано погиб, а не ранен, что его нельзя спасти?

В это время вернулся отправленный на разведку пути через запасной выход Сиджизмондо Стуфа, завсегдатай компании Великолепного. Сказал, что путь свободен, в соборе никого нет, кроме сторонников Медичи, которые охраняют двери ризницы снаружи.

– А… Джулиано? – Голос Великолепного дрогнул. Его разум отказывался верить в гибель брата.

– Его труп лежит в огромной луже крови распростертый и бездыханный. С хоров это хорошо видно.

Несколько мгновений Лоренцо стоял с каменным лицом и остановившимся дыханием. Он был страшен настолько, что замерли даже друзья, давно привыкшие к некрасивости Великолепного.

Паоло напомнил:

– Милорд, нужно идти, может оказаться поздно.

Когда пробирались хорами, Лоренцо вопреки просьбе Кавальканти не смотреть вниз, остановился и несколько мгновений стоял, глядя на то, что совсем недавно было его любимым братом.

Мимо этой кровавой лужи уже проходили Полициано с друзьями.