Лоренцо Великолепный

Чуть дальше на галерее Лоренцо, шагнул к открытому окну и замер, слушая площадь. Там толпились те, кто вышел из собора, и прибежавшие из близлежащих домов. Народ все прибывал, но шум доносился и со стороны Палаццо Веккьо, там тоже что-то происходило.

Полициано, выйдя из собора, открыл рот, чтобы крикнуть, что Лоренцо Медичи жив, а Джулиано убит, но сделать это не успел.

В это мгновение одна из женщин заметила самого Лоренцо в окне и закричала, указывая рукой:

– Великолепный!

Его заметили и другие, площадь разом повернула головы в ту сторону, и внизу грохнуло:

– Палле! Палле!

И тут же в воздухе поплыл густой низкий голос «Коровы».

От окровавленного Франческо Пацци шарахались встречные. Охрана осталась где-то там в соборе или возле, либо сбежала в ужасе от содеянного хозяином, потому, шатаясь, хватаясь руками за стены и оставляя по пути страшные следы, он плелся к фамильному палаццо один.

От Дуомо до палаццо Пацци совсем недалеко, будь дворец дальше – не дошел бы.

Слуги, ужаснувшись виду, в каком появился хозяин, отвели его в комнату, принесли воды, позвали лекаря.

Услышав шум внизу, показался Якопо Пацци.

Бурю чувств, отразившихся одно за другим на его лице, трудно описать словами. В голове вихрем пронеслись мысли одна другой тревожней. Франческо в крови, но пришел сам, его не принесли слуги, значит, случилось что-то…

– Ты ранен?

– Да, дядя. – И уже тише, почти теряя силы: – Джулиано убит… Лоренцо удалось спастись… кажется…

– Где Бандини?!

– Бежал…

Силы окончательно покинули Франческо. Он был в страшном напряжении в последние дни, готовый в любую минуту вонзить кинжал в Джулиано, когда это удалось, потерял самообладание настолько, что кромсал и кромсал давно бездыханное тело Медичи, серьезно поранив себя и даже не заметив это, а потом… Франческо просто потерял сознание, свалившись на руки слуг.

– Врача, живо! Отнесите его в комнату и принесите воды! – скомандовал Якопо и бросился во внутренний двор.

Якопо вовсе не был стариком, всего пятьдесят семь лет, и жить хотел не меньше, чем двадцатилетний. Он все предусмотрел, этот старший Пацци. Во внутреннем дворе палаццо ждали оседланные лошади и больше полусотни вооруженных всадников. Зачем? А это зависело от развития событий – в случае удачи заговорщиков, чтобы появиться победителем, а в случае провала…

Оставалось понять, что же произошло.

Его, Якопо Пацци, попросту отодвинули в сторону. Узнав утром, что покушение решено совершить во время мессы, Якопо сначала в ярости взвыл! Сальвиати распорядился не просто без него, но и не ставя в известность. Даже Франческо привлекли, а о нем словно забыли. Но уже через четверть минуты он взял себя в руки.

При всей несдержанности и горячности Якопо умел мыслить холодно и расчетливо. А еще старший Пацци умел предчувствовать неприятности. Увидев, что Лоренцо пришел на службу один, Якопо поспешил домой – ожидать результата заговора. Потому и были оседланы лошади, готовы всадники…

Франческо сказал, что сумел убить Джулиано, но Великолепный спасся. Сбежавший Бандини лучшее тому подтверждение, но оставались еще Сальвиати с Браччолини и его людьми, был Монтесекко, в конце концов, наемники неподалеку от Флоренции.

Якопо птицей взлетел в седло:

– За мной!

Узкие улицы Флоренции запружены народом, который еще не понимал, что произошло, выкрикивали какие-то страшные новости: младший Медичи убит, Палаццо Веккьо захвачено. Именно последнее подвигло Якопо не броситься подобно Бандини наутек, а поехать сначала к Дуомо.

Хорошо, что не выскочил сразу на площадь, успел остановиться перед ней, оказавшись свидетелем расправы толпы горожан над Антонио Маффеи. Попытавшегося в суматохе скрыться монаха узнали, кто-то бывший в соборе во время нападения крикнул, что именно этот попытался убить Великолепного. Толпа растоптала, разорвала на части.

Второму монаху-убийце удалось незамеченным перебраться в баптистерий напротив Дуомо и укрыться там. Позже оттуда вытащили и его, расправа тоже была жестокой.

А над городом плыл низкий голос «Коровы».

Шарахнувшись от увиденного, Якопо направил коня в сторону Синьории. Это была последняя надежда, там вооруженные люди, там возможна победа. В глубине души он уже понимал, что все провалилось, но где-то внутри еще теплилась надежда, что наемники, во множестве наводнившие Флоренцию, справятся с горожанами. Во главе наемников из Перуджи его собственные родственники из ветви Грациани, они довольно толковы, привели три десятка своих людей, не могут не справиться.

Выскочив на площадь перед Синьорией, он сразу увидел болтающегося в петле Браччолини и толпу горожан, осаждавших наемников, теперь уже зажатых между теми, кто внутри, и людьми с площади.