ЛОРИНГ

– Что-то такое припоминаю, – ответил я, и за миг до его выстрела успел разбить еще одно зеркало. – Но к черту! Ты же понимаешь, ситуация вынуждает.

– Не нужно!

Этот возглас принадлежал Вудроу. Что не нужно? Он не хочет, чтобы я сражался с тем, кто вот-вот прикончит нас обоих? Какое странное представление о спасении. Боль повредила его рассудок, или случилось что-то еще более ужасное… Как бы там ни было, избавив его от пытки светом, я облегчу страдания ловца. А, возможно, спасу наши шкуры.

– Конечно, не нужно, Лоринг, – потешался Стоун. – Видишь ли, воришка, это я могу пристрелить тебя. Могу резать тебя на части, рвать, срезать с тебя кожу. Он ничего не сделает мне, понимаешь?

– Да придите же в себя, Вудроу! – крикнул я, разрушая еще одно зеркало. Света в комнате немного убавилось, он не бил теперь со всех сторон.

– «Вудроу»? – переспросил Стоун, и в его голосе появилось удивление. – Вот как ты себя назвал, ничтожество! Лоринг, он ничего не рассказал тебе? Не сказал, что случилось там, в замке?

– В некотором роде, мне известно.

Я выглянул из-за трубы, и в этот момент в том месте, где секунду назад была моя голова, появилось несколько дыр в металлическом корпусе.

– Ты думаешь, что все знаешь? – хохотнул великан, заряжая оружие. – Думаешь, что из-за тебя случился пожар, и ты удачно сбежал, верно? Кретин! Ты запустил процесс, о котором не имел ни малейшего понятия. Твой жалкий умишко не способен понять всей сложности задействованных природных законов. Ты стал причиной эксперимента, который никто не планировал.

Оглушающий грохот сотряс недра штольни. Стены и потолок задрожали, сверху посыпалась пыль. Прозвучал второй и третий взрыв. Теперь уже с потолка сваливались огромные куски. Один из таких накрыл последнее зеркало, второй оборвал провода. Стало темно. Светил теперь только оброненный мною фонарь. В поднявшемся тумане из пыли я едва мог различить громадную фигуру Стоуна. Нужно было выбираться отсюда. Выбежав из укрытия, я кинулся к выходу. Но уже на границе с туннелем вернулся обратно. Вудроу где-то среди обломков. Присев, я попытался различить его в груде камней, и в тот же миг получил удар прикладом по правому плечу. Моя ключица едва не сломалась. Благо, револьвер был у меня в левой руке. Я направил его ствол назад и вниз и выстрелил. Пуля попала в ступню обезумевшего доктора. Его вопль совпал с еще одним взрывом. На этот раз я еле успел спрятаться от падающих сверху кусков земли. Они посыпались на стоявшего за моей спиной Стоуна. Любого другого этот вес свалил бы с ног, но чудовище стряхнуло с себя ошметки, точно грязь.

– Лоринг! – взревел он, – ты винишь меня за убийства в Асилуме? Но ты должен винить самого себя. Ищешь причину? Посмотри в зеркало, если хоть одно уцелело!

Еще один взрыв. Пусть Вудроу покоится с миром, но я не стану держать слово, рискуя собственной жизнью. Выпустив несколько пуль в Стоуна, я заставил его развернуться, и в это время, скрывшись в пыльном тумане, проскочил у него за спиной.

Снаружи дела обстояли еще хуже, чем в зале. Почти весь туннель был завален, осталась только жалкая щель, и я кинулся к ней, понимая, что, скорее всего, окажусь раздавлен камнями.

Рука, ухватившая меня за ногу, чуть не свернула мою лодыжку. Я вырвался, сам не осознавая, какое чудо меня спасло. Ободрал кожу о торчащие острые края камней, порезал щеку каким-то металлическим прутом. Но все же я вывалился по другую сторону завала и кинулся бежать. Новый взрыв прогремел где-то рядом, и меня отбросило к стене. Заскрипели кости, вспомнилось былое. Я зашел слишком далеко, чтобы сдохнуть сейчас так нелепо. Забыв о боли, я бежал, бежал по рельсам, не чувствуя ног.

За несколько шагов до выхода из штольни меня настигла взрывная волна. Она вынесла мое тело на поверхность, швырнула о землю, присыпала клочьями почвы.

Гул остался там, позади. Здесь было так тихо. Или я вдруг перестал слышать. Только стучит пульс в ушах. Медленно, щекоча кожу, ползет капля крови по щеке. Я с трудом поднялся, придерживая голову рукой. Кажется, так боль была слабее. Под ладонью была влага, я посмотрел на свою руку и с удивлением обнаружил кровь. Когда только успел разбить голову?

Под ногами земля раскачивалась, как дно лодки во время шторма. С трудом находя равновесие, я шел под вечерним небом по тропинке к станции канатной дороги.

* * *

Перед глазами все плыло. Я не мог вспомнить, как оказался в Торговых Рядах. Карьер преодолел пешком, иногда заваливаясь на какую-нибудь опору и на время теряя связь с действительностью. На меня бросали взгляды прохожие, но никто не интересовался, что за бродяга с проломленной головой бредет по их улицам. Сторонились, как лишайной собаки. Если бы представлял угрозу, меня бы вмиг утихомирили, а так никому и дела особого не было.

Другое дело – Торговые Ряды. Увидев меня, завизжала какая-то нежная барышня. От ее вопля взбеленилась лошадь, и кучеру пришлось усмирять животное. В это время меня и заметил патрульный.

– Стой! Стой тебе говорят!