ЛОРИНГ

Стоун уже пришел в себя, а возможно, до этих пор лишь притворялся. Впервые он предстал передо мной обездвиженным, и его можно было рассмотреть при ярком свете. Если прикрыть одеждой вздувшиеся мышцы, как у циркового силача, а также напряженные шею и челюсть, то его вполне можно было принять за обычного человека. Но Стоуна будто разрывала изнутри неведомая сила.

– Что он тебе пообещал? – продолжал монстр. – Деньги? Ха, конечно! Ему нужны деньги. И только я могу их достать. Отпусти меня, и я заплачу.

– Серьезно? Думаешь, я в это поверю?

– Почему нет? – у него была странная манера говорить. Он все время дышал ртом, как уставшая после бега собака. – Какая разница, кто отдаст тебе долг? Деньги на моем счету.

– Ты несколько раз пытался меня убить.

– Только потому, что ты стоял у меня на пути. Нам нечего с тобой делить, Лоринг. Это всё его игры. Он втянул тебя и облапошил, внушил, будто ты сам этого хочешь. Думаешь, он заплатит тебе? Зачем? Как только эксперимент завершится, ты ему будешь не нужен. Что сделает ловец с вором? А? Подумай об этом.

Я сделал вид, будто не слушаю его. В конце концов, понятно, зачем он это делает. Если бы только его слова не были созвучны с моими сомнениями.

– Думаешь, это я чудовище? – он фыркнул, обдав колени фонтаном брызг собственной слюны. – Он – это я. Мы одно и то же, пусть внешность и обманчива. Вот и подумай: раз не доверяешь мне, почему считаешь, что можешь верить ему?

Я повернулся к Стоуну, еще не зная, что собираюсь сказать, когда дверь открылась, и вошел Вудроу. Вместе с ним появились двое ученых, которых нанял Энтони. Они старались не смотреть в сторону пленника, прошли к фотоаппарату, принялись проверять соединения электропроводки. Вудроу достал из упаковки снимок, на котором был молодой, еще не изуродованный экспериментами Стоун. Вудроу установил снимок напротив кресла с подопытным, закрепил на том прищепки с проводами.

– Лоринг! – зарычал монстр, – они убьют меня! Ты не увидишь своих денег!

– Подключайте, – скомандовал Вудроу, и поднял два рубильника на генераторе. Один из его ассистентов принялся вращать рукоятку, запуская механизм. В металлическом коробе зарычало, загремело, на приборах стрелки запрыгали, точно бешеные белки. С гудением по проводам потекло электричество. Первый разряд поразил Стоуна. Он страшно закричал сквозь стиснутые зубы, его тело билось в конвульсиях. Запахло горелой кожей и волосами.

– Стоп, – Вудроу дождался отключения и перевел рычаг мощности в другое положение. – Еще разряд!

И снова невидимая сила стала выворачивать пленника, разрывая его тело, причиняя немыслимую боль. У меня перед глазами встала похожая картина. Стоун, только не связанный, а свободный, руководящий бессмысленной пыткой в подвале замка. И ловец, еще не изувеченный пожаром, беспомощно трепыхается в клетке, мучаясь от боли. Те же люди, но в других ролях. Не знаю, что я ожидал увидеть на лице Вудроу, когда повернулся к нему, но только не это пугающее безразличие. Стоун – чудовище, и я последний, кто стал бы его оправдывать. Я бы понял злорадство и даже триумф, надежду или ненависть. Любое человеческое чувство, но не это бездушное созерцание чужих мук.

– Лоринг! – взвыл Стоун, как только отключили подачу тока. Он смотрел на меня затуманенными глазами. – Еще есть время!

– Арчи, – Вудроу сделал пометки в дневнике и, прежде чем опустить рубильник, обернулся ко мне, – думаю, вам не стоит здесь находиться.

Мне трудно было с ним не согласиться.

* * *

Падал снег. Крупный, тяжелый, вперемешку с дождем. Он падал и почти сразу таял. За белой пеленой нельзя было рассмотреть противоположный берег. Асилум утонул в метели. До Рождества остались считанные дни. Одни живут в ожидании подарков и шумных балов, другие – в молитвах, чтобы дотянуть до весны.

Я сидел в лодке возле канализационного стока, смотрел на молчаливый город и думал о том, что очередной парламентский съезд ничего не изменит в судьбе этих людей. Если бы Энтони удалось воплотить в жизнь свою идею, мир бы содрогнулся, но я приложил немало усилий, чтобы все осталось по-прежнему. Как белка в колесе: бежишь со всех ног и находишься на том же самом месте.

Когда я вернулся, Вудроу снова был поглощен записями, Стоун без сознания, а ученые, которым выпала роль ассистентов, выглядели измученными.

– Как прошло?

Моего появления никто не заметил, и от прозвучавшего вопроса вздрогнули все, кроме Стоуна.

– Для первого этапа неплохо, – ответил Вудроу, и по его тону стало ясно, что особого эффекта не было.

– Отлично, – на всякий случай поддержал его я. – Ну а когда вы возьметесь за остальных?

Он промычал что-то в вопросительном тоне.

– Остальные подопытные, – я понизил голос до шепота, чтобы меня слышал только Вудроу. – Их же нужно привести в себя. Или уничтожить.

– Вот как? – он оставил свои записи и выпрямился. – Зачем?

– Как? – мне показалось смешным, что он не понимает таких простых вещей. – Энтони собирался использовать их как личную армию. Мы остановили его, значит, пора двигаться дальше.