Лошадь над городом

Они оставались в этой странной комнате долго, уже разошлись все, кто обслуживал поле, все, кто обслуживал систему башен и подземные хранилища, наступила ночь, а они все сидели вдвоем на опрокинутых колченогих стульях, принадлежавших когда-то людям, увлеченно служившим старине, памяти, прошлому, сидели, перебрасываясь односложными фразами, глядя то в туманный светящийся угол, то в окно на холм, на освещенный прожектором розовый гранитный камень, который возник из ниоткуда и очутился здесь, на Плоскогорье.

«Вот и еще одна наша комната, — подумала она. — Сколько их было? Они, как картонные коробки, вложенные одна в другую, их можно извлекать по очереди. Наши комнаты. Они образуют уже бесконечный ряд...»

И тогда появилась серая лошадь. Она появилась в воздухе над холмами, приблизилась, вошла в проем в дальнем углу комнаты, сделала несколько робких шагов и остановилась. Копыта ее разъезжались, она заржала, уронила изо рта клок пены, дрогнула спиной и вновь побежала, гремя копытами. Она бежала, ступая, как по льду, и от нее шел запах навоза и дыма. На середине комнаты она исчезла.

— Что это? — воскликнула Мария. — Откуда она взялась? Ты видел? Что ты молчишь?

— Не понимаю, — ответил Бугров. — Лошадей на Поле не может быть. И потом она пришла по воздуху.

— Это была живая лошадь. Куда она делась? Я боюсь. Не молчи, скажи: откуда она могла взяться здесь — эта лошадь?

Небо зеленело, начиналась вечерняя заря. Они возвращались домой. Позади над решетчатыми башнями Поля выл ветер.

— Я все время думаю о твоем отце, — сказала Мария. — Я поняла, почему мать так боялась вашего сближения, она боялась, что ты со временем станешь таким же несчастным и озлобленным, как он, и тоже начнешь причинять окружающим боль... Смотри — они начали лопаться!

Над коробочками мхов появились синие дымы, ветер перемешал их и обрушил на долину голубой поток семян. Летящие по ветру струи изгибались и образовывали пучки. Мир был рассечен ими на части.

— Какое тревожное зрелище! — сказала Мария. — Да, пожалуй, ты прав — все удалось, если не считать лошади.

Это случилось через неделю.

Она возвращалась на Поле после поездки к подножью гор к Тонику в город, сошла с резиновой ленты транспортера и брела босиком по обочине, сняв туфли, загребая босыми ногами, расставленными розовыми пальцами, теплую красноватую пыль. Среди бледно-зеленых мхов в разреженном воздухе двигались золотистые пылинки — они с трудом всплывали и быстро, словно с облегчением, опускались вниз. Небо было бледным, лиловым, чистым. Над холмами уже поднимали головы решетчатые башни. Они были увенчаны серебряными параболическими антеннами. И вдруг там, впереди, на Поле, что-то случилось — воспламенилась одна из башен. Она вспыхнула как свеча. Узкий столб дыма взметнулся над холмом. Вспышка — и все погасло. И тотчас послышались сигналы, закричала сирена, раздались далекие, слабые, частые гудки, пугающе завыл мотор.

Она вспрыгнула на резиновую ленту и помчалась навстречу тревоге, звону, печальным крикам, которые издавали машины.

Около ворот к ней кинулся ассистент в белом халате, с бледным испуганным лицом. В глазах его стыл ужас.

Мария, все поняв, тяжело опустилась на землю.

— Что с ним? — еле выдохнула она.

— Никто не мог предполагать, — забормотал ассистент. Он избегал смотреть ей в глаза. — Случайный сбой, выброс, взрыв.

— Он был в этой башне?

— Рядом.

Она не заплакала. Она смотрела на него без слез, чуть подрагивая щекой. Потом тонко закричала.

Волосы рассыпались и закрыли лицо.

Она не знала, что в эти минуты он был еще жив. Его увезли в больницу.

Он умер ночью, и его хоронила вся планета.

В огромном посадочном зале Главного аэропорта ослепительно ярко горели лампы, табло устало мигали цветными огнями.

В воздухе показался поезд. Один вагон в нем был черного цвета. Люди в белых халатах выкатили узкий длинный катафалк с маленькой хрупкой урной.

В толпе зашептались. Диспетчер включил автоматы. Желтое пятнышко на экране дрогнуло и ушло за кромку планшета. Оно вернулось и прочертило пологую кривую, которая в пределе касалась окружности — там должен был произойти захват.

В небе показался лифт. Он приближался, увеличиваясь в размерах. Три ноги его, широко расставленные, покачивались. В центре блестела круглая плита магнита.

Урну поместили в капсулу. Сотни тысяч людей видели на своих экранах, как капсула сиротливо стояла одна посреди поля, как лифт, поддерживаемый силовыми линиями, остановился в воздухе, повис, а затем, удлинив ноги, коснулся ими шершавой поверхности бетона, невидимые механизмы привели в движение захваты, они разошлись, потом, словно руки, вобрав в ладони капсулу, сомкнулись и бережно подняли ее, затем, освобожденные, упали, повисли, укоротились, скрылись внутри лифта, телескопические ноги втянулись, аппарат стремительно взмыл вверх.