Лоскутная философия (СИ)

Мысль страшная. Мысль великая и трактует не только секс, как подумают. Здесь - наказ любить ВЫСШЕЕ всею сущностью. Но ОНО непонятно, это вот ВЫСШЕЕ. Кто из нас знает Бога? Бога нельзя знать, Он недоведом. Но богоравных, - знак коих смутность, сложность, неясность, сходно величие, орифламма от духа, как и у Бога, - можно знать. И я прав, ценя Баха, Ницше, Плотина, если уж Бога знать невозможно. Лжив всякий разум, ищущий ясность, то есть "добро".

360

Чтить Бога (в нетях и явях). Странное дело: то молюсь Богу, то отрицаю этого Бога. Прав ли я? Или правы церковники, коим Бог всегда есть (с их целью)? Вот моё кредо: Бог всемогущ - поэтому может быть и не быть порой. Может напрочь исчезнуть на биллионы лет, так что видом не видно, слухом не слышно, и может стать вообще ничем. Но жрецы так ведут себя, точно Богом командуют, хоть должны, если Бог исчез, запропасть вместе с Богом, ежели верят... Нет, остаются. Бог исчез - а жрецы остаются. Бог подменяется властью клириков, беспардонной в той степени, что решает за Бога, быть Ему или нет, то есть, следственно, быть-таки, чтоб жрецам сохранить себя. Они хуже гонителей типа Деция. Утверждать Бога собственной волей так же порочно, как отвергать Его. Может, Бог исчез, открывая возможность мыслить свободно, вне догм и правил? Бог знает сроки как для закона, так и для воли. Но клерикалам это в погибель. С давних пор их старанием, плюс трудом моралистов, что окормляются от "святых" дельцов, мы в ярме против Божьих намерений. Кто не чувствует этого - тот не чувствует Бога. Он в Своём праве: Он на века пропал. Срок учиться жить своим собственным сердцем, мыслью и духом.

361

Жизнь - это путь от пелёнок к гробу? Были мы до рождения? Будем ли после смерти? Что есть реальность? где она?..

Вот такие проблемы. Кто их тюремщик? Наше здоровье. Планы здорового заняты бытовыми вопросами, социальными и так далее, как большими, так мелкими; индивид аттестуется по тому, в коей мере устроен и приспособлен к существованию: образован ли, статусен, состоятелен? Мимолётный грипп в дни такого здорового в целом цикла мало что значит; страждущий думает, как быстрей и рентабельней возвратиться к нужным делам.

Но есть странное нездоровье, цепкое. Мириады крючков выдвигаются вдруг из бездн, запредельных реальности, и влекут тебя, долго, тягостно. Ты вцепляешься в вещи, в ценности, в идеалы - но те выскальзывают прочь, рушатся. И тебя тащит в то, что ты мнил ирреальным, несуществующим, - кое, видишь ты, всё же есть, раз туда увлекаем; чувствуешь с ужасом, что вот-вот будешь в nihil, что весь мир с путиными, с работой, с патриотизмом, с нравственностью, с культурой, с курсом валюты, с роскошью, с респектабельностью, с домом в Лондоне и с Багамами, с сериалами и иной фальшью кончится - и наступит реальнейший жуткий мир АБСОЛЮТНОГО, о котором молчал твой опыт... Так вот случается нездоровье, учащее иному, чем мы обвыкли знать. Оно страшно и сладостно, как открытая в мифы дверь.

362

Факт падшести, деградации мира: выкрикну что нет Бога, все пройдут мимо, не раздосадуют. Но скажу, что мне по фигу, выиграет или нет матч сборная, - враз поднимется шум, галдёж, даже, может, побьют. Гол ценится больше Бога. Также заметь я, что равнодушен к песням Высоцкого, - спровоцирую нервность, может, и бурную.

Мне претит дар Высоцкого как симптом предрассудков, мыслей, реакций падшего мира. Бард - образ людскости, для какой ничего нет, кроме неё самой, коя зло себя утверждает, коей важны лишь её дела образца подворотни либо казармы и из которой прёт дерзость верных "понятиям", плюс какая субъект, не усматривающий в других свойств жизни, а только свойства мёртвых препятствий, должных убраться. Этой вот людскости всё всегда очевидно, вплоть до того, что она заявляет в лоб, что не любит то-то и то-то: людскость, к примеру, очень "не любит", если ей "смотрят через плечо" (в той степени тема жгучая, чтоб пропеть о ней). Эта людскость трактует мир по "понятиям". Оттого в песнях барда мы то толкаем землю ногами, как супермены, то нас обкладывают, как волка, дегенераты; то мы вдруг ведаем, кого брать (не брать) "в горы", "плох" кто или "хороший". Бард критикует и наставляет, судит и учит; в нём не страдания и не радости жизни, но больше комплексы, заморочки кухонных мнений, ценности недалёких умов плюс мании фаллом'eтрии и мораль крутизны. Уверенность, что он знает всё, что его взгляды верные, а все прочие мусор, водят Высоцкого. В нём горланят амбиции, понт мачизма и ячность, сальная, всем грозящая, выносящая скорый суд всему. Он желает быть главным идолом мира: "должен быть первым на горизонте"-де. Брутализм и нетонкость, неэстетичность, норов блатного - вот кто Высоцкий. Что ему дорого? Лишь он сам и понятия, адекватные хамству. Цель его - матюгание мира, чтоб навязать своё глоткой, силой.

363