Лотерея смерти

— Выключил? Ну, и хорошо. Знаешь, журналист, о других я тебе не буду рассказывать, не мое это дело. О себе кое-что могу, если вспомню. И повторяю тебе, от всего откажусь, если что. Нужно? — тогда слушай, когда-нибудь потом напишешь про наши фокусы. Только не поверят, что такое бывало. Но только без меня, без моей фамилии. А если тебе еще интересно, как журналисту, мучает ли меня совесть — так она никогда меня не мучила, другого всякого плохого мне хватало. Так вот… скажу это тебе с самого начала, убил я не одного, за которого мотаю тут двадцать лет, хотя мне до сих пор его жалко — он полицейским был, и я его хорошо знал. Еще троих я убил, и только по указке своего начальника, капитана Смольникова. Интересно это тебе? Об остальных не буду распространяться, но о своем расскажу.

Появилась в конце девяностых такая фирма, «Меркурий». Занялась цветными металлами. Находилась она в НИИ, по тому же адресу, и те же сотрудники в ней работали — сам понимаешь, что это была за фирма. Гнали они на запад цветной лом. Тот НИИ контачил с сотней цветных литеек по всей стране, что-то для них проектировал. Так все эти заводы на боку тогда лежали, рабочих по домам распустили, а на складах у них остались немаленькие запасы цветного металла. Куда ему теперь деться, как не за рубеж! И пошло, и поехало у этого «Меркурия». И профили, и лом, и стружка, и катушки листового, и километры проволоки, всему этому раньше цены не было, — помню, пионеры в школах еще собирали по дворам бытовой лом — а теперь все это вагонами прочь — нам этого больше не нужно. Ты сам-то помнишь девяностые? И отдавали же по дешевке, сколько дадут, и все равно десятки, или, может, сотни миллионов долларов этот «Меркурий» успел себе урвать. Я это все лично знаю, я у этого гендиректора Дроздова, вот такие пачки долларов принимал. И носил — догадываешься, кому? Правильно, Смольникову. А почему носил? Мы наехали на него, когда узнали через налоговую, сколько он гребет. Не сами, конечно, наехали, у нас для этого бандюки свои были. Про ОПГ «Черная речка» слышал? Не знаю, где она теперь, а тогда весь район под ней был. Тряхнули они этого Дроздова, а после этого мы вмешались. Грамотно так, «крышу» ему предложили, это по тем временам совершенно нормально было. Крыша нашего МВД дорогого стоила, но никто устоять не мог, когда мы ее предлагали. Я сам предлагал ее в кабинетах, и не раз — потом тебе это расскажу. Так, поверишь ли — Смольников даже потратить эти пачки долларов не успевал. В то время он как раз отжал себе от государства особняк на Крестовском острове, — исторический! — евроремонт в нем затеял, и все равно оставалось. Тогда он стал вкладывать эти доллары обратно Дроздову в рост, в его бизнес, в долю к нему входить. Хитрый и жадный. Но и на старуху бывает проруха. В самом начале двухтысячных вдруг — бац, и государство вводит новые правила на вывоз из страны цветного лома. Никто такой подлости от него не ожидал. А все деньги Смольникова были уже в этом бизнесе, и не только у него, у многих наших ребят. Так сразу этого Доздова мы — за шкирку, а тот — нету денег, все в оборот вложил, да уже и не вывезти ничего, и даже за последние перевозки денег не вернут, за неустойку. Так «Меркурий» тогда и лопнул, как пузырь, со всеми миллионами, что наши менты в него вложили. Ты представляешь, что тогда делалось со Смольниковым! Кинул Дроздов его — не знаю, может, на миллион — это за несколько-то лет, как он доллары свои начал туда вкладывать! Короче, я сам при этом в кабинете Смольникова присутствовал. Он лично бил этого гендиректора Дроздова, потом уборщица на полу его кровь вытирала. Да только откуда тот мог такие деньги теперь достать, чтобы нам вернуть! Помню, кричал Смольников, — продай сволочь, свои мерседесы, дачу, квартиру, все продай, а мне верни… Но все-таки что-то Дроздов сумел после этого отдавать по мелочам, — я по размеру и весу печек сужу, сам носил их иногда Смольникову. И вдруг он меня вызывает одного, — говорит, такое дело, Дроздов заявление в ФСБ написал. Понимаешь, что это для нас значит? Короче, пока круги и волны дальше не пошли, надо его мочить, без вопросов и сожаления. Сделаешь? Я это, конечно, сделал. Паша Карпов мне немного еще помог. А ведь этот Паша так и остался на свободе, когда других «оборотней» судили, может, еще встретишь его где-нибудь. Не всех вы оборотней вычислили, не всех. Но он тебе, конечно, ничего не скажет. А тело того Дроздова до сих пор, наверное, не нашли. И не найдут никогда. Я один теперь знаю, где он закопан, но и тебе не скажу. Потому что слова — словами, а могила — настоящий факт, проверят — не отмажешься.